Абивард встретил повитуху во дворе, сразу за воротами. Она вежливо поклонилась ему и сказала:
- Прошу прощения, повелитель, но мне не хотелось бы тратить время на пустые разговоры. Сейчас я нужнее твоей жене, чем тебе.
- Разумеется, - сказал Абивард и шагнул в сторону, пропуская ее.
Она прошла мимо не оглянувшись. Подол ее шубы волочился по земле. Абивард нисколько не обиделся. он был даже доволен: по его суждению, тот, кто ставил дело выше разговоров, скорее всего, знал свое дело хорошо.
Он не пошел на женскую половину вслед за Фаригис. Во-первых, он подозревал, что она приказала бы попросту выставить его вон, а в таких случаях законом было ее слово, а не его. А во-вторых, роды были женской тайной, которая пугала его больше, чем любой копейщик в доспехах, с которым он сталкивался на войне. На этом поле брани он сражаться не мог.
Он расхаживал по коридору возле своей опочивальни и бормотал:
- Преподобная Шивини, если ты слышишь смиренную молитву мужа, помоги моей жене пережить испытание. - Произнеся это, он вновь принялся беспокойно расхаживать. Ему хотелось повторять молитву вновь и вновь, но он воздержался, боясь рассердить пророчицу назойливостью.
Через некоторое время Фрада взял его за руку, отвел на кухню, усадил и поставил перед ним кружку с вином. Абивард механически выпил, почти не сознавая, что делает.
- Что-то они очень долго там, - произнес он некоторое время спустя.
- Так бывает, знаешь ли, - ответил Фрада, хотя знал об этом еще меньше Абиварда, что, учитывая степень невежества будущего отца, было крайне нелегко.
Он взял у Абиварда пустую кружку, унес ее и через мгновение вернулся с полной, неся в другой руке такую же для себя.
Всякий раз, когда на кухне появлялась служанка, Абивард вскакивал, то принимая ее за Фаригис, то ожидая услышать вести от повитухи. Но солнце село, и на крепость покрывалом опустилась тьма, и лишь тогда появилась Фаригис. Абивард вскочил на ноги. Улыбка на лице повитухи сказала все, что ему следовало знать, но он, запинаясь, выпалил:
- Она?.. Ребенок?..
- Оба в порядке. У тебя сын. Думаю, Таншар уже сказал тебе, что у тебя будет сын, - ответила Фаригис. - Крупный парнишка, орет оглушительно, и это хорошо. Но думаю, что твоя супруга будет другого мнения, когда он начнет будить ее среди ночи своим воем. Она говорит, что ты назвал его в память брата. Дай Господь твоему сыну долгой и счастливой жизни.
- Можно повидаться с ней? - спросил он и тут же поправился:
- С ними?
- Да, хотя она очень устала, - сказала повитуха. - Не знаю, захочет ли она, чтобы ты побыл у нее подольше, а сейчас, повелитель, будет лучше, если желания твоей жены возобладают над твоими.
- Желания моей жены преобладают чаще, чем ты думаешь, - сказал Абивард.
Похоже, это не произвело на нее большого впечатления; у Абиварда возникло такое чувство, что она вообще не из впечатлительных.
Однако сладкий звон серебряных аркетов, которыми он рассчитался с ней за ее труды, определенно вызвал ее полное одобрение и всецело завладел ее вниманием.
- Поздравляем, повелитель! - Эти возгласы сопровождали его по всей крепости до самых дверей опочивальни и возобновились на женской половине в более высокой тональности.
Он зашел в комнату Рошнани, и она подняла на него взгляд. Фаригис предупредила его, что она устала, но ее совершенно измученный вид потряс его.
Ее от природы смуглая кожа была мертвенно-бледной. В комнате пахло потом, будто весь день она трудилась в поле.
- Ты... ты здорова? - встревоженно спросил он. Уголки ее рта приподнялись.
Это могло бы походить на улыбку, если бы было не так заметно, сколько усилий Рошнани в нее вложила.
- Если бы я теперь могла проспать всю неделю, то потом была бы совсем здорова. Только я сомневаюсь, что Вараз даст мне такую возможность. - Она чуть подвинула укутанный в одеяло кулек, который обнимала левой рукой.
- Дай мне взглянуть на него, - сказал Абивард, и Рошнани откинула уголок мягкого одеяльца с лица младенца.
И вновь он испытал потрясение и опять постарался не показать этого. Больше всего Вараз походил на сморщенную красную обезьянку с нелепыми редкими волосенками, как у лысого старика. Глаза его были так плотно прикрыты, что все личико стянулось в гримасу. Он дышал часто, похрюкивая и время от времени беспричинно дергаясь.
- Симпатичный мальчишка, - заявил Абивард. Так искренне лгать ему в жизни не доводилось.
- А как же! - с гордостью подхватила Рошнани. Либо она тоже лгала, либо материнская любовь - или тяготы родов? - ослепили ее.
Абивард решил, что второе вероятнее: чем дольше он смотрел на Вараза, тем симпатичнее выглядел младенец.
- Можно подержать его? - спросил он, сглотнув от волнения. Он знал, как надо держать новорожденных щенят, но младенцы - особенно этот, его собственный ребенок - это нечто совсем другое.
- Держи. - Рошнани протянула ему запакованного в одеяло Вараза. - Только не забудь положить свою руку под головку - сам он пока не умеет ее держать.
- Он, бедняжка, в этом не виноват, - отозвался Абивард. - Голова у него покрупнее всего прочего. - Когда Рошнани передавала ему сына, Вараз зашевелился и, не просыпаясь, задрыгал ручками и ножками. Абивард старательно поддерживал головку. - Когда-то и я был такой маленький, и отец держал меня на руках. Разве такое возможно?
- Если бы ты родился такого размера, как ты сейчас, твоя бедная мать была бы... нет, "огорчена" не то слово, - заметила Рошнани. - Нет уж, даже такую кроху родить - дело нелегкое.
Абивард моргнул и рассмеялся:
- Если ты уже можешь шутить, значит, поправишься скорее, чем думаешь.
- Ох, хорошо бы. - Рошнани зевнула и сказала:
- Положи его в колыбельку, будь добр. Я хочу проспать столько, сколько он мне позволит.
Абивард уложил Вараза так, будто тот был сделан из самого хрупкого стекла.
Младенец уголком рта задел одеяло, положенное в колыбель, и тут же зачмокал губами. Абивард поцеловал Рошнани и сказал:
- Отдыхай. Надеюсь, он даст тебе такую возможность.
- Я тоже надеюсь, - сказала Рошнани. - Но это зависит от него, не от меня.
- Она вновь зевнула. - Я использую все возможности, которые он мне даст.
Когда он направлялся в опочивальню в ночь сразу после возвращения в Век-Руд, выпив слишком много вина, ему казалось, что его ноги парят над землей.
Сегодня он тоже пил вино, в тревоге дожидаясь, когда Рошнани произведет на свет Вараза, но был практически трезв. И тем не менее сегодня он парил гораздо выше. чем тогда.
***
Зима уступила место весне как всегда неохотно и ворчливо. Вараз расцветал, как весенний цветок. Все восторженно ахали по поводу его роста, внешности, аппетита, с которым он сосал грудь. Он рано научился улыбаться. Он и до того покорил сердце Абиварда, но теперь отец был им сражен полностью.
На полях появились первые ростки, когда пропыленный и покрытый грязью всадник поднялся к воротам крепости Век-Руд и попросил вызвать Абиварда.
Стражники побежали за дихганом - ведь гонец прибыл от Шарбараза, Царя Царей.
Когда Абивард вышел к гонцу, тот с поклоном сказал:
- Повелитель, мне приказано передать тебе два сообщения. Первое - это то, что сестра твоя, госпожа Динак, еще до моего отправления сюда родила дочь, царевну Джарирэ. Когда я покидал Машиз, и она, и малышка были в добром здравии.
- Спасибо за добрую весть, - сказал Абивард и вручил гонцу несколько аркетов. Он надеялся, что Динак не пришлось просить у Шарбараза прощения за то, что родила ему дочь. Сам он посчитал бы весть еще более доброй, если бы у Динак родился мальчик, но, раз роды прошли хорошо, такая возможность у нее будет и позже. - А второе сообщение Царя Царей?