Ухмыляясь, повторяю трюк. В этот раз сестры видят, кому обязаны новому источнику света. От удивления у них глаза на лоб вылезают. А вокруг уже не меньше восьми крылатых красавиц порхают.
— Ух, ты!!!
А мне не сложно, пусть еще парочка летает! Вот только, ягоды забыты, а лукошки перевернуты.
Так и возвращаемся, с лукошками ягод вперемешку с сором и с солнечными бабочками, порхающими над головами. Их уже целая стая, сестры уморили своим: «сделай еще!» Итогом стали вытянутые лица остальных жительниц женского дома. Они аж на забор влезли узнать, что так светится. А тут мы в ворота входим.
— Как в сказке, — прошептала маленькая Аса. — Фея крылышками машет - свет дарит.
— Подумаешь, — сложила на груди руки Кари, у которой коленки задрожали от увиденного.
В себя женщины пришли быстро. Корзину забрали, за стол усадили. Оказалось, нас так долго ждали, что ужин без нашей помощи состряпали.
Великий прогресс, как же я голодна. Ноги ели волокла, когда из леса шла. Здешнюю воду попила, живой осталась. Впрочем, сил это не вернуло. А вот пищу… смотрю на нее неаппетитную и никак не могу в рот засунуть. Сестры так ягод наелись, что тоже в тарелке лишь ковыряются, а я ничего попробовать не сумела. Противно.
На меня смотрят и молчат. Но вижу – назревает серьезный разговор. Когда тарелки забрали, он начинается:
— Птица ясная, птица красная, крылышками машет – весть шлет. Весть в венках ногами бьет, головою кланится – хорошая весть. Не далечи как к ночи пришла, жениха сулила девице ясной, всем известной. — Захлопотала вокруг меня Валька. — По утречку, к жениху да под яблоньку Иоанна идет.
Слышу, как остальные женщины недовольны таким раскладом.
— Как же так! — громче всех недовольна Кари. — Года не прошло, приданного не собрано, а уже невеста?! Я больше подхожу, уже год сижу, приданное коплю, за скотиной хожу, детей рожать могу и молода я еще! Негоже этой иносферке в невесты идти!!! — воет аварийной сиреной она, заставляя прижимать к голове уши. Громко и противно. Кажется, орет и на вдохе, и на выдохе. Знаю, это физически невозможно, но у нее получается вопреки физическим законам.
— Угомонись, гадина, — встали на мою защиту сестры. — Сама ни рыба, ни мясо. А все в невесты!
— А ну, подменыши, хвосты поджали! — яда у Кари и на сестер хватило. — Женихов нет и не будет, крысы подколодные! За три монеты купленные! Вам в доме женском не место, за грехи отцовы держат! А все глас да поднимать на настоящих невест!!!
Сиба не выдерживает и бросается на Кари, ловко вцепляясь ей в волосы. Урд вначале замялась, но тоже от боя не бежала. Маленькая альва с писком скрылась под столом, старшая Валька бросилась разнимать, Оддкатла ей помогать спешит, я же сначала к двери кидаюсь, но останавливаюсь. И берусь за ведро с водой. Так всех и поливаю.
Стоят, отекают, глазами как огоньками мерцают.
Ставлю ведро. Сглатываю и пячусь к себе в комнату. Еще и дверь подпираю, на всякий случай. Еще долго слушаю, как женщины ругаются, убирают беспорядок и говорят о моей «скромной» персоне. Затем все стихает. И вот когда я уже дремлю, слышу: в дверь скребутся. Думаю, что Вантаблэк пришел, и бездумно открываю.
— Сиба, что тебе?
Входит она быстро и бесшумно закрывает дверь.
— Иоанна, слушай…
— Яна, не Иоанна.
— Подумали мы, подменышей жизнь как тюка поношенная, горька как редька без меда. Правду про монеты сказала гадина. Не быть нам невестами покуда оставлены в доме женском. Ты возьми нас завтра с собой. Спаси нас с сестрой. Правило есть, если богатств не собрал, вместо приданного подруг незамужних вести. А там уж замуж на новом месте и выдать можно, среди друзей жениха найти мужей. А покамесь не вышли, так задарма вместо невесты работать, а те красоту растить, да за детьми ходить. Возьмешь?
— Да, почему бы и нет, — смысл сказанного я не поняла, но ощутив, как важно согласие, не посмела отказаться. И мне тут же бросаются с благодарностями на шею.
Инженерные технологии, как все здесь страшно. Надеюсь, отец уже в пути. А то уже завтра придется драться за собственную честь.
***
Капитан пограничного поста едва не уронил контрабандный бутерброд в контрабандный чай, когда дверь его кабинета внесло в помещение вместе с Ансельмом и висящими на нем охранниками.
— Простите, капитан, — прохрипел самый несчастный охранник (его придавило тяжелым альвом), — не смогли удержать!
Глава тяжело вздохнул, отложил контрабанду и жестом приказал своим подчинённым удалиться. Воинствующий отец и глава станции остались наедине.
— Гражданин сферы Льесальта, Ансельм Нотбек, чем обязан в столь неподходящий час, — кивок на стол с бутербродом и чаем, — вашему визиту?