По мере перечисления хмурюсь всё сильнее. Он прав. Родители обо мне беспокоятся, даже мать, чего я не ожидала. Квартира моя не будет долго стоять бесхозной. Построить карьеру – это то, чего я всегда хотела. А проекты – я мечтала, что их примут, и моё имя войдет в историю Льесальты. Но почему-то я не хочу возвращаться домой, не смотря на то, что родители поседеют от беспокойства, квартиру отдадут другому гению, а о карьере останется только забыть. Со мной останутся только инженерные проекты. Ими я могу заниматься и здесь.
Собираюсь сказать всё это, когда Агнар резко отворачивается, берёт мой экран и пишет с него кому-то короткое сообщение.
— И тот волк…, - продолжает он со мной. – Послушай, это одинокий призрак. Существо, далекое от обоих миров, за которым нельзя, я повторюсь, нельзя ходить! Прошу!
— Почему? Он мне ничего плохого не сделал, и я ещё могу быть на Свартальте шесть месяцев. Почему ты меня прогоняешь?
Хочется плакать. И я всхлипываю:
— Неужели ты ничего не чувствуешь ко мне?
Агнар мнется, не решаясь утешать или ответить на мой вопрос, затем уходит. А я не знаю, что он хотел сказать своим поведением. Либо: да, ты мне безразлична. Либо: нет, и я не желаю подвергать тебя опасности.
Предаться грусти в одиночестве не дают: вскоре вместо него прибывают подруги. Сиба, Урд и даже Кари. Две сестры кажутся вполне довольными жизнью, хоть и печальны от моей мины на лице. Кудрявая, как обычно, пышет здоровым негодованием на тему «как жизнь к ней несправедлива». С этими девчонками легче пережить удар. Чего они там болтают и как утешают – не важно, главное – рядом.
Вскоре за сестрами приходят их мужья и время скорби для них проходит – домой пора, к любимым под крылышко. Одна Кари не торопится.
— А ты чего тут забыла?
— А чего я дома не видела? Выдали за козла денежного, век бы его не ведать. Всё детство с ним провела. Теперь и остаток жизни мучиться.
— Ему с тобой? — не удерживаюсь от подколки. Улыбаюсь. Кудрявая морщит нос, однако возмущение сдерживает. Я её и не желаю злить, даже спросить кое о чем хочу.
— Слушай, — говорю, — а ты можешь мне кое-что прояснить. Я тут услышала, что от иной, которой меня кличут, ждут чего-то особенного. Сегодня вот хотели с башни сбросить…
Глаза Кари становятся круглыми, как шляпка болта. Кажется, она уже рада, что не стала женой конунга.
— Да есть в свитках пару легенд, — смущенная поступками стариков начинает говорить она, — две оды на древних языках. О чем? Одна – ода иной, по которой тебя в жены и выбрали. Если по ней судить, то жена конунга должна как-то сильно изменить привычный ход вещей. Помочь сфере Свартальта. Вторая ода – ода бесконечности, хотя скептики её называют одой конца или последней одой. О ней я мало что могу сказать. — Кари потрепала кудри, подбирая слова: — Там всё очень… эм…
— Метафорично?
— Да. Но понятно становится, что тот, кто будет невестой конунга нашего, принесет свет на распахнутых крыльях. А потом настанет феерия, которую ещё не видывали. И тут старики спорят: кто видит в описании конец мира, а кто его начало. Не поймешь. В одном сходятся – это изменит жизнь и принесёт плод познания. Откроет истины забытые.
— Ага, свет аграрной промышленности, — горько усмехаюсь, вспоминая созданную конструкцию из бамбука.
Кари хмыкает и пожимает плечами. Кто его знает, какой там свет имелся в виду.
Тут приходят и за ней. Альрик из благого дома, или как там его. Он просит отдать ему жену, и я машу: забирай. Кари на меня смертельно обиделась, поартачилась, но ушла. И почему юная записа решила, что они идеальная парочка, не понимаю.
А с чего старая записа решила, что мы с Агнаром хорошая пара?
Под невеселые мысли подхожу к окну. Теплый ночной ветерок освежил зареванное лицо. А блестящие желтым огоньки из тьмы, поздоровались.
— Привет, Вантаблэк. Ты как всегда вовремя, — опускаю руку и глажу черного волка. — Может, хоть скажешь, чего все от меня ждут?
Волк поднимает умную морду и смотрит с легким осуждением: будто сама не знаешь! А я, правда, не знаю. Навешали болтов на гайки о предсказанной судьбе, упорхнули как салафан в утилизатор, и оставили переваривать.
Может, прогуляться?
Думать дважды – а зачем? Прыгаю из окна и иду. Куда? Сама не знаю. Волк в этот раз не ведёт, а сзади идёт. Мне кажется, я его разочаровала. Чем именно, понять не могу. Индигрит твою по перекиси, сколько же вопросов!
Ноги заводят в конюшню. Она куда больше, чем в женском доме, и лошадей в ней несколько десятков, но я знаю лишь одного коня.
Супостат привязан отдельно от всех. Не заметно, чтобы он был этим расстроен. Меланхолично жуёт какие-то корнеплоды, на меня косится. Судя по всему, он до сих пор никого к себе не рвётся подпускать. Начинаю его понимать: если Агнар меня бросит, я тоже не захочу долгое время никого видеть.