— Сфера Льесальта должна знать, что она потеряла!
После этих слов уходит, даже не объяснив странное заявление.
Что можно сказать о профессии отца? Немного и еще меньше хорошего. Легче разложить по полочкам чертеж трёхфазного двигателя, чем найти в его деле положительные деяния во благо сферы Льесальта. Отец ходит, бегает, убегает, замирает и снимает, непрерывно говоря в камеру. А то, что он снимает, показывают по дальновидцу. Матери никогда не нравилась работа отца. Она-то важная персона в мире науки. И, как и я, не воспринимает всерьез терзания и мечтания этого альва. Иногда мне кажется, я ее клон. И это очень радует. Значит, однажды мне удастся подняться до таких же высот карьеры, как матери.
Начинаются съемки и желание спрятаться опаздывает. Отец уже придумал как приспособил к делу дочу. Не пожелал оставить меня в покое. Снимать, по всей видимости, он собирается металлическую стружку в переменном магнитном поле. Лишь присмотревшись, я понимаю, что копошащиеся детальки на насыпи – это живые таракашки. Вот, значит, какие они - животные: с мелкий винтик в дёгте.
— Перед вами формичидэ, или говоря проще – муравьи. — Начинает вещать отец на камеру. — Насекомые, относящиеся к перепончатокрылым. — Увеличение, и на меня смотрят уродливые морды иносферных существ, похожие на распиленную пополам гайку. Никаких крыльев не нахожу. Но прежде чем задаюсь вопросом, где эти твари их прячут, отец говорит. — Крылья имеет элита их общества, а перед вами - рабочие. Места обитания муравьев весьма разнообразны: начиная от земных покровов и заканчивая деревьями. Этих насекомых существовало в сфере Льесальта двенадцать тысяч видов, и все они отличались по форме, размеру и поведению. Одни управляли, другие подчинялись удивляя покорностью матке. Грубо говоря, их общество похоже на наше: они строят, проектируют, получают продукты питания, обслуживают элиту, способную к размножению. Отмечая эту похожесть, задаюсь вопросом: не грозит ли и нам вымирание как этим малышам? Не исчезнем ли мы вместе с ними и с наукой мирмекологией[3]?
Он еще много говорил про этих существ, об их пользе для человека и окружающей среды. Но я не слишком прислушиваюсь. Разве что навостряю ушки, когда речь идет о строении их тел и химических выделениях. Буду иметь в виду, вдруг пригодится.
Вот такая у папы работа. Говорит про всякие вещи из далекого былого. Лично мне кажется это нелепым. Что толку рассказывать об этих таракашках, если они уже непригодны для использования в силу своего отсутствия в нашей сфере? Соглашусь, они были очень полезны в прошлом, даже лекарства из них делали. Но наука не стояла на месте и изобрела куда более действенные средства, исключая муравьев из необходимых для жизни организмов. Не сумев оправдать свое существование, они исчезли. Так я полагаю.
Мне быстро надоедает наблюдать за муравьями, но выключить камеру позволяют лишь через пару часов, когда насекомые уже вовсю полакомились всей съемочной бригадой и мной в том числе.
— Как такие маленькие существа могут кусаться настолько болезненно?
— Зато полезно, — нравоучительно замечает отец.
Не знаю, что в укусах может быть полезного, но от знакомства со следующим представителем неразумной жизни этой сферы я начинаю выть. Их называют комарами.
Огромная стая является неизвестно откуда с наступлением вечера и прячется неизвестно куда к ночи. За недолгое время мелкие таракашки сделали меня похожей на дурака, искупавшегося в уксусном растворе. Вся в расчесах и волдырях. Без слез не взглянешь.
Спасение нахожу от напасти только на флалете, и то приходится снять шлепанец и поработать руками, чтобы изничтожить эту мразь. Обмазанная мазью, валюсь спать, с содроганием работающего двигателя представляя завтрашний день.
День начинается хуже предыдущего.
Открываю глаза и сознаю отсутствие маски и очков. Добрый папочка их снял, дабы предоставить доченьке шанс испытать полную гамму ощущений при вдохе ядов сферы Свартальта. После нескольких попыток легких выпрыгнуть наружу, удается пообвыкнуть с запахами. Наверное, жители этой сферы так и живут – привыкают. Глаза больше не испытали вчерашнего стресса, даже на улицу удается выйти без поиска очков.
Впрочем, приходится тут же вернуться. На завтрак у нас две таблетки и стакан раствора.
— Приятного аппетита!
Готовить эти таблетки я не умею. Обычно заказываю, и их привозят. Хорошо с собой взяла, у отца в холодильной камере лишь малосъедобные продукты, которые без навыка кулинарии не сготовишь, а сырыми есть – варварство. Один пакет удивляет белой водой и надписью с боку: молоко. Жаль вкус несъедобный, а то по виду похоже на белковый напиток.