Светлая альва хмурилась в затылок темному альву.
— Ужасный день закончился чудесным вечером, а под утро у нас новая волна ужасов? Скажи ещё, что у вас процветает каннибализм и жен вы едите. И теперь тебе стыдно за предстоящее деяние. С чего такая реакция, Агнар? Я что-то сделала не так?
— Не ты…Я не должен был бездумно любить тебя, — сказал он ей.
Яна вылупила глаза и некоторое время переваривала услышанное. Пока не поняла, что муж говорит об интимной близости, а не о чувстве в общем.
— Это что за химия? Вроде для женатых секс – это в порядке вещей? — растерялась альва продолжая изучать затылок мужа. — Эй, посмотри на меня. Посмотри, говорю!
Девушка произвела захват, уронила мужчину на спину и вольготно села сверху. Агнару открылся чудесный вид, и он вновь успел укорить себя за восторг, перед тем как Яна схватила его за ухо.
Это оказалось дико больно. Но мужчина не издал ни звука. Отвел взгляд и сжал губы.
— Уши у нас одинаково чувствительные. Вчера убедилась, — мурлыкнула Яна. — А теперь говори, что за цирк с соплями? Ведешь себя как совращенная невинность. Хотя эта роль моя, и я ей уже пренебрегла.
— Ты же знаешь сколько мне лет? — отозвался Агнар и, наконец, посмотрел жене в глаза.
— Больше трех сотен вроде, — равнодушный голос девушки заставил конунга удивиться.
— Ты понимаешь насколько я тебя старше?
— И что с того, — она все еще не понимала.
— По меркам темных альв ты еще ребенок!
Яна похлопала золотыми глазками, нахмурила бровки и захохотала:
— Разве я похожа на ребенка? — она указала на себя. Провела рукой по радующим глаз изгибам. — Агнар, я взрослая женщина! Мне двадцать три года. В этом возрасте светлые альвы уже рожают. И я могу тоже родить детей, если захочу … А мы вчера вообще предохранялись? Эй, Агнар, так мы предохранялись?
Мужчина смутился. Ему стало вдвойне не по себе. Но тут альва махнула рукой на все возможные последствия и разлеглась на мужчине как на матрасе.
— На кону Рагнарок – раскрытие гинингагапы. И я до сих пор не знаю, что это и для чего. Вот о чем действительно стоит волноваться. И еще об одном.
— Еще об одном?
— Тебе придется доказать мне, что страстная ночь была не утешеньем за пережитые ужасы, — Яна лукаво прищурила глазки и мило опустила ушки. — А то буду думать, что все приятные глупости, что ты мне нашептывал, это обычный постельный треп.
Мужчина чуть улыбнулся, а девушка не успела понять, как оказалась снизу. Ее щеки залил румянец, она поняла, что доказывать ей будут прямо сейчас.
***
Просыпаюсь с улыбкой на губах и без Агнара в кровати.
Непорядок! Куда его унесло, когда тут я?!
Встаю, одеваюсь и отправляюсь на поиски. А когда нахожу, хорошее настроение улетучивается, как пар с отлитой детали. С утра муж был занят похоронами умершего накануне старика. Я не понимаю суеты, но прислушиваюсь и опускаю уши. Темные альвы только и говорят, что о прощании с Аслеифром и о его уходе в Асгард.
Оглядываюсь. Моих родителей не видно, то ли спят еще, то ли опять в библиотеке. Они там много времени провели, искали информацию о Рагнароке, Асгарде и о нашем мире в общем. Мне об этом вчера муж сказал.
Перед глазами разворачивается так называемые похороны. На сфере Льесальта все было бы проще: картонный ящик и печь. Но тут ожидалось нечто более театральное.
Тело старика выносят из дома и укладывают на высокий постамент из дерева. Он весь украшен цветами и колосьями злаков. Постепенно вокруг него собираются альвы. Они подходят по очереди к покойному и кланяются ему, отдавая последние почести словами и подарками. В основном кладут соломенных человечков. Прощающихся так много, что вскоре старика скрывает соломой от глаз.
Я стою на пороге и не решаюсь сойти на землю, но и уйти не хочу.
— Это похороны, — Агнар сам подходит ко мне.
— Знаю, — будто подобное требует объяснения. — У нас все не так, но что люди, что альвы одинаково скорбят о тех, кто покидает их навсегда.
Поток прощающихся убывает. Последним к телу подходит Магнус.
— Это так странно, по сравнению с отцом он выглядит не таким дряхлым, — говорю я и спрашиваю: — Магнус тоже появился на сфере старым?
— Появился на сфере? А понял, о чем ты. Он был здесь рожден. Ему девять сотен лет, почти тысяча.
Не могу представить объем прожитых им лет. Смотрю, как Магнус кланяется умершему отцу и достает белое одеяло. Он укрывает тело белым одеялом вместе с соломенными дарами и отступает на шаг.