Второй случай произошел в Берлине сразу же после окончания войны. Кромер не участвовал в боевых действиях; война закончилась несколькими днями раньше, чем он завершил подготовку в училище. Только что произведенный в младшие лейтенанты, Кромер в июле 1945 года приземлился в аэропорту Темпельгоф и оказался в Берлине.
Город был весь в развалинах – разрушенные дома, улицы и площади, заваленные булыжниками и битым кирпичом, обгоревшие деревья, полуголодное население.
Кромер сразу же оценил, что ему предоставлена уникальная возможность нажиться на беде немцев. Оккупационные войска полностью хозяйничали в городе и вели жизнь, достойную победителей: скупали по дешевым ценам дорогие антикварные вещи и драгоценности, шумели в редких, уцелевших после обстрела кафе и ресторанах. Марки ничего не стоили; в ходу были только доллары и фунты стерлингов, а ценность их была подобна золоту. Но расплачивалась с немцами в основном продуктами и сигаретами.
Кромер оказался в своей родной стихии. Он полностью тратил наличные деньги, покупая за смехотворную цену ювелирные изделия и другие редкие вещи, которые попадались ему под руку. Его удивляло, как много хорошего уцелело в этом полуразрушенном городе: мейсенский фарфор, серебряные изделия с клеймом известнейших фирм, пианино и рояли «Бекштейн» и «Стенвей», тончайшее, расшитое кружевами постельное белье, личное военное оружие и военные убранства с драгоценными камнями прошлых веков и даже автомашины «ролсс-ройс». Кромер арендовал товарный склад недалеко от Темпельгофа и в течение последующих двух лет набивал его всяким добром. Он был не единственным человеком, который воспользовался создавшейся в Берлине благоприятной обстановкой для личного обогащения, но масштабы его деятельности были уникальными.
В начале 1948 года Кромер, уже в чине капитана, получил помощника по административным вопросам – молодого, ему еще не было и двадцати лет, младшего лейтенанта. Звали его Ричард Коллинз. Для Кромера он оказался счастливой находкой. Наряду с выполнением обычных обязанностей – организацией патрулирования, распределением питания – Коллинз по вечерам стал контролировать доставку и размещение на складе новых приобретений Кромера. Это нисколько не обременяло его – всего лишь пара вечеров в неделю. Однако работа была регулярной, требовала организованности и внимания, но Коллинз знал, что ему обещана доля с полученного дохода.
Однажды вечером, это случилось в мае, Коллинз, закрывая склад на ночь, услышал звон разбитого стекла со стороны боковой стены склада. Он помчался на шум и увидел, как из темноты, с противоположной части улицы, кто-то бросил в одно из окон склада бутылку с подожженным шнуром. «Коктейль Молотова»[8] сообразил Коллинз. Он понял, что вряд ли это приведет к каким-то серьезным последствиям, так как металлическая сетка в окне не даст бутылке попасть внутрь помещения. Поразмыслив мгновение, Коллинз бросился в темноту, откуда прилетела бутылка, и увидел смутные очертания человеческой фигуры, бежавшей в сторону соседней улицы и вскоре исчезнувшей за углом дома. Коллинз был молод. Он быстро настиг этого человека и резко толкнул его в спину. Немец не удержался на ногах и со всего размаха ударился головой об обломок кирпичной стены, лежавшей на мостовой. Обмякшее сразу тело упало на мелкие кирпичи и булыжники. Коллинз нагнулся. Голова немца, молодого тщедушного паренька, представляла сплошную кровавую массу, шея сломана. Он был мертв.
Коллинз волоком протащил тело несколько метров по неосвещенной улице и оставил его в развалинах полуразрушенного здания. Затем бегом вернулся к складу, вытащил из оконной ниши оставшуюся целой бутылку, вылил из нее бензин, а бутылку швырнул подальше, в сторону развалившейся кирпичной колонны. Подождав на всякий случай пару минут и убедившись, что ни звон разбитого стекла, ни топот ног бегущих в ночной тишине людей не привлекли внимания патрулей, Коллинз быстрыми шагами направился искать Кромера.
Кромер понимал, что был многим обязан Коллинзу. Поэтому, выслушав его рассказ, без лишних слов спустился вниз к своему джипу. Несмотря на позднее время, они сели в него и направились в район склада, чтобы подобрать тело немца. Около трех часов утра тот стал еще одним неопознанным трупом, оказавшимся в маленьком канале.
По Берлину уже некоторое время ходили разговоры об отдельных попытках молодых немцев отомстить за массовый грабеж населения, скупку у него ценностей и бесчинства со стороны солдат и офицеров оккупационных войск. Но впервые свидетелем подобного стал сам Кромер. Он понял, что пришло время прекратить свою побочную деятельность.
Через два месяца русские закрыли свою оккупационную зону, и западным союзникам пришлось организовать воздушный мост для доставки в Берлин продовольствия и топлива. Самолеты приземлялись в аэропорту Темпельгоф каждые три минуты и после разгрузки, пустые, улетали обратно. Кромеру понадобилось две недели, чтобы организовать перевозку всего своего богатства на двухмоторных самолетах «Дакота» сначала в Фасберг, а затем в Великобританию. В ангаре одного из служебных аэродромов в Средней Англии груз Кромера пролежал еще некоторое время, пока, примерно год спустя, он не демобилизовался из армии. Прибыв на родину, он организовал два грандиозных аукциона, продал все привезенное из Германии и заработал на этом чистыми сто пятьдесят тысяч фунтов стерлингов. В Берлине за все это имущество Кромер заплатил около семнадцати тысяч фунтов. Не такой плохой бизнес для двадцатичетырехлетнего человека, не имевшего до этого никакого опыта и получавшего скромное жалованье.
Теперь, спустя много лет, Кромер-гангстер вот-вот должен снова всплыть на поверхность.
После ленча Кромер на короткое время вернулся в офис. Была вторая половина дня пятницы и обычно, если ему предстояла деловая встреча, Кромер уже не возвращался на работу. Но сегодня был особый случай, ему нужно сделать два важных звонка.
Первый – в Цюрих, Освальду Купфербаху, в его личный кабинет в «Креди Сюисс» по адресу: Парадеплац, 8 – в один из немногих швейцарских банков, которые имеют специальные телефонные и факсимильные линии связи, предназначенные исключительно для переговоров по вопросам обмена крупных партий золота. Кромер звонил как раз по этой линии.
– Освальд? Как дела?.. Да-да, давненько это было. Ты знаешь, нам нужно срочно встретиться... Боюсь, что это так. Возникли серьезные проблемы. Речь идет о Льве... Повторяю, это очень серьезно... Нет-нет, не по телефону. Ты должен немедленно приехать сюда. Могу только сказать, что дело непосредственно касается нашего будущего... Идеально было бы в течение ближайшего уик-энда. Что? Вечером в воскресенье, чтобы встретиться в понедельник утром? Прекрасно... Ты и Джерри... Я зарезервирую отель и вышлю машину. Подробности передам по телексу.
Следующий звонок в Нью-Йорк, в небольшой банк в районе Уолл-стрита, который специализировался на операциях, аналогичных «Банку Кромера»: в основном золото и биржевые акции. Банк был дочерним предприятием «Морган гэранти траст компани», точно так же, как и «Банк Кромера» был отделением «Ротшильда». Человека, с которым Кромер разговаривал, звали Джерри Лодж.
– Джерри? Это Чарли. Речь идет о срочном деле и касается Льва.
Дальнейший разговор во всех деталях был аналогичен предыдущему, с Освальдом Купфербахом: появление новых обстоятельств, реальная угроза благополучию их банков, необходимость срочной встречи и договоренность обсудить создавшееся положение в понедельник утром.