Тамара отправилась в столовую и осмотрелась. Китайский сервант полный китайского фарфора. Стол на десятерых из красного дерева. Буфет. Занавески. Ничего порванного. Ничего распоротого. Ничего сломанного. Все осталось в идеальном состоянии. Тамара ожидала, что мать разобьет каждую тарелку в доме и разрежет каждый кусочек ткани. Тамара ожидала всего от матери, поэтому хотела войти в дом сама, без Леви.
Но все было в порядке. Пока в порядке. Как мог судья Хедли стать ее отцом на прощальной вечеринке дяди Эрика, если он не пробыл там достаточно долго, чтобы снять пальто? Простой ответ. Он им не был. Она подумала, что он мог сделать это накануне ночью. Мог сделать ночью позже. Но как же влюбленность мамы в дядю Эрика? Она никогда не слышала этой истории. Была ли это безответная любовь. Эрик не был призывником. Он вступил в армию добровольно. Какой влюбленный мужчина поступил бы так? Влюбленные мужчины так не поступают. Значит, не о чем было волноваться.
Тамара забрела на кухню. Здесь было то, о чем стоит волноваться. На столе лежал конверт. Спереди было написано маминым почерком «Тамаре и Леви», и Тамара рассматривала его, как змею. Она смотрела на него как на змею, потому что он и был змеей, опаснее медноголовки, заползшей в их дом в ту ночь. Он и был змеей, из-за которой Тамара вошла первой, без Леви. Если ее мать была здесь, пряталась, выжидала момента для удара, Тамара хотела встать между ней и Леви. Если кто-то или что-то выстрелит, то этот выстрел будет принадлежать Тамаре.
Тамара взяла письмо и подошла к раковине. Затем она принялась рыться в ящиках, пока не нашла коробок спичек. Тамара подожгла письмо и улыбалась, пока бумага сморщивалась и превращалась в черный пепел. Как только пламя достигло пальцев, Тамара включила воду и бросила пепел в раковину.
Если Тамара знала мать, а она знала, то понимала, что это письмо будет не единственной змеей в траве. Она бегала из комнаты в комнату, и, безусловно, она нашла еще пять конвертов - один в ванной, второй в ее бывшей спальне, еще один в ванной на втором этаже, в библиотеке, и еще одно в хозяйской спальне, где спал дедушка. Если она прочтет письма, ее мать выиграет. Тамара не позволит ей выиграть. Она слишком много потеряла, чтобы позволить кому-то другому выиграть в этой битве. Тамара сожгла их все в раковине и смыла остатки.
Когда она закончила, и они все исчезли, она улыбнулась.
Вот и все. Она победила.
Тамара услышала радостный звук шин на подъездной дороге и увидела, как приближается пикап Леви. Она рассмеялась, когда заметила прикрепленный позади него трейлер для лошадей. Сегодня они подписали бумаги, сделавшие их миллионерами, но все, что он придумал - это купить лошадь. Сегодня, они, скорее всего, поедут и найдут Кермита, где бы он ни был. Она скучала по своему милому мальчику.
Леви поехал прямиком к конюшне, и Тамара осторожно упаковала ружье в чемодан. В доме была милая, редко используемая гостевая комната на втором этаже в конце коридора. О ней у Тамары не было плохих воспоминаний. Сегодня они могли переночевать в ней и утром обсудить, что делать с домом. Она пошла к конюшне и обнаружила Леви, изучающего стойла.
- Насколько все плохо? - спросила Тамара, стоя на пороге.
- Видел и получше, - ответил Леви. - Тут плесень и много старой соломы, сухая гниль на дверях. Но к завтрашнему утру я смогу вычистить одно стойло. Я позвонил кузнецу, и он сказал, что знает, кто купил Кермита и остальных лошадей. Завтра можем поторговаться, чтобы вернуть их. По крайней мере, Кермита, если они не продадут остальных.
- Хорошие новости, - сказала она, прислонившись к дверному проему стойла, наблюдая за тем, как Леви убирает старую солому и исследует полы.
- Как дом? Есть приведения? Волки?
- Никаких привидений. Никаких волков. Никаких тёщ.
Леви улыбнулся.
- Хорошие новости. Хочешь завтра покататься? По-настоящему прокатиться?