Мальчик кричал и звал на помощь мать, когда понял, что придется умереть. Звал мать… Понять это было трудно.
Нет, нельзя продолжать думать.
Он вскочил, побежал к бассейну, прыгнул, не раздеваясь, в черную как ночь ледяную родниковую воду, даже не вспомнив о жабах, лягушках, тритонах и водяных гадюках, живших на дне бассейна, и нырнул поглубже. Он был под водой так долго, как только мог задержать дыхание. До тех пор пока не пришлось вынырнуть и, вдохнув воздух, признать свое поражение.
41
— Ты совсем сдурела! — Гаральд орал так, что Анне пришлось отвести трубку сантиметров на двадцать от уха. — Ты всего два дня в этой проклятой Италии, где у людей крадут не только кошельки, но и детей, и уже хочешь купить первый попавшийся дом? Ты что, рехнулась?
— Не говори так, ты его не видел!
— Анна, пожалуйста! Бери в аренду что хочешь, но не покупать же сразу!
— Этот дом нельзя арендовать, его можно только купить.
Гаральд успокоился. Наверное, уже сдался.
— Я тебя не понимаю. Я тебя действительно не понимаю! Ты хотела остаться на пару недель, может быть, на пару месяцев, но только в том случае, если найдешь какую-то зацепку, где может быть Феликс… А сейчас… К чему это? Ты хочешь остаться там насовсем? Хочешь навсегда переселиться в Италию? Ты хочешь развестись?
— Боже мой! — Анна громко застонала. — Только не надо сразу делать такие выводы! Это прекрасный дом. Нечто необыкновенное. У него совершенно особая аура. Подобное не встречается на каждом углу. У меня такое чувство, что я умру, если не удастся жить в нем. А если что-то изменится, если я вернусь, то снова его продам. В чем проблема?
— Итальянцы одурачат тебя, Анна! Ты что, этого не понимаешь? Да ты же не имеешь ни малейшего понятия о домах! Что ты понимаешь в том, что такое выгребная яма и правильно ли проложены канализационные трубы, работает ли водопровод, сделан ли дренаж, хорошо ли изолирована крыша… Боже, да нужно обращать внимание на тысячи мелочей! Наверняка этот дом — какая-то развалина. И если ты потом станешь его продавать, то получишь лишь треть цены, за которую купила. Ты почти не говоришь по-итальянски, у тебя там нет ни одного знакомого, тебя просто облапошат!
— Ты жалкий нытик. У тебя всегда все плохо, а мир просто кишит преступниками и идиотами.
— Я всего лишь реалист. И не хочу, чтобы ты сделала огромную ошибку.
— Во-первых, дом продает не итальянец, а немец… А во-вторых, я уже влюбилась в этот дом. И этого достаточно. В дом, сокровище мое! В то месторасположение, в атмосферу, в то, что излучает этот дом. И мне совершенно до лампочки дренаж и выгребная яма. Если я влюбляюсь в человека, то мне все равно, что у него, возможно, кривой палец на ноге или родимое пятно.
Голос Гаральда стал холодным как лед:
— Я всегда считал тебя умным, деловым человеком, но то, что ты сейчас говоришь, — полная чушь.
Анна разозлилась:
— А то, что делаешь ты, — это заносчивость! Ты имеешь наглость рассуждать о том, чего не знаешь, чего никогда не видел и о чем судить не можешь!
Гаральд опять вернулся к старому:
— Я всего лишь прошу тебя не торопиться! Сделай мне одолжение, наведи справки! Привлеки кого-нибудь, кто разбирается в домах! Посмотри все внимательно! Несколько раз и при любой погоде! Осмотри окрестности, сходи в ближайшую деревню! И включи рассудок! Не решай, не подумав!
У Анны не было желания продолжать разговор:
— Еще что-нибудь?
Гаральд постарался придать своему голосу теплоту:
— То, что ты собираешься делать, не имеет смысла. Ты лишь растравишь старые раны и подорвешь свое здоровье.
— Ты уже сто раз говорил мне это.
— И скажу еще сто, если понадобится.
— Мои раны растравлять не надо, потому что они и так никогда не заживали.
— Наверное, лучше, если мы прекратим этот разговор.
— Да. Наверное, лучше. Доброй ночи.
— Приятных снов.
Анна отключила мобильный телефон и положила его на ночной столик. Надо было еще тогда прислушаться к внутреннему голосу и остаться. Тогда, через две недели после того, как исчез Феликс.
42
Ла Пекора, 1994 год
Был четверг после Пасхи. Гаральд пришел домой в хорошем настроении, почти в состоянии эйфории. Он отсутствовал почти четыре часа и за это время расклеил сотни объявлений на заборах, стенах, деревьях, мусорных контейнерах и в витринах магазинов. В Кастельнуово Беранденье, Монтебеники, Рапале, Амбре, Ченнине, Капанноле и Бучине.
На объявлениях была фотография Феликса. Он улыбался. Ветер сдул его челку в сторону, лоб был открыт, на носу был виден легкий солнечный ожог. Внизу по-немецки и по-итальянски было написано: «Феликс Голомбек, 10 лет, пропал 16 апреля около 18 часов. Рост приблизительно 1 метр 20 см, худощавый, волосы светлые. Был одет в футболку, джинсы и кроссовки. Всех, кто видел его, просим сообщить по телефону 338-67-54-32 или в полицию города Амбры».