— Я люблю тебя, — громко произнес он, и она остановилась. В ней будто что-то перегорело.
Ее рука, порезанная острым листом юкки, прикосновения к которой она даже не почувствовала, кровоточила. Украдкой Абигейл сосала кровь, стоя под горячим солнцем прерии на обочине дороги, пока кучер нетерпеливо окликал ее. Потом она снова взобралась на высокое сиденье, пренебрегая протянутой на помощь рукой. Капелька ее крови осталась на листе юкки. Хотя вряд ли кто-нибудь тут мог это заметить.
Дела шли неважно. Кейт часто раздражалась, Абигейл беспокоилась. Кейт утверждала: все жизнерадостные молодые мужчины, готовые потратить деньги на женщин, уезжают на Запад в поисках удачи и приключений. Она даже стала поговаривать о том, чтобы перенести «Алую Туфельку» в Денвер, где, как она слыхала, белых женщин до сих пор не хватает, а потому они в цене.
— Я не поеду, — сказала Абигейл.
Кейт взглянула на нее и засмеялась резким, неприятным смехом, всегда вызывающим у Абигейл желание превратиться в кого-то другого, кто не знал бы, что означает такого рода смех.
— А на что ты собираешься жить? — допытывалась Кейт. — Ты, стареющая шлюха, не умеющая ничего, кроме как заниматься своим прямым делом?
— Я умею готовить. И наводить порядок. И шить. И ухаживать за садом, — протестовала Абигейл. — Я могла бы быть женой. Женой Натаниэля, подумала она, хотя не видела его так давно, что он и впрямь мог отправиться за это время на Запад в поисках счастья, свободы, приключений и многих других вещей, которые, как он полагал, Абигейл не могла дать ему… А ведь на самом деле она могла дать ему все, чего бы он только ни пожелал…
Кейт положила руки на плечи Абигейл.
— Мы с тобой шлюхи, голубушка. Никто не берет в жены шлюх.
— Натаниэль возьмет! — громко выкрикнула Абигейл, не в силах сдержать себя.
— О, дорогая! Ты влюбилась в клиента?..
Абигейл кивнула:
— Натаниэль…
— И он обещал забрать тебя отсюда?
— Нет, он ничего не обещал. Просто я ему верю.
Кейт потрепала ее по плечу.
— Есть одна вещь, о которой ты всегда должна помнить. Никому не доверяй, кроме себя.
Я верю себе. Когда я с Натаниэлем. Или когда я жду его. Он уже давно не появлялся здесь.
Прозвенел дверной колокольчик, и Абигейл, оставив Кейт, пошла открывать. На ступеньках крыльца, нетерпеливо стуча каблуками, поднималось полдюжины грубых, неотесанных молодцов.
Абигейл вздохнула.
— У вас, мальчики, деньги есть?
Хохоча, они стали показывать ей свернутые пачки денег, кошельки, полные монет.
— Запад! — хвастались они. — Золотая жила!
Абигейл впустила хвастунов.
Все девушки в доме и сама Кейт потребовались для того, чтобы принять их всех, и у них было достаточно денег, чтобы остаться с ними на всю ночь. В самый разгар внизу хлопнула входная дверь, послышались крики и шумные шаги. Абигейл слышала, там повторяют ее имя. И догадавшись, она привстала в постели — Натаниэль!
Он ударом распахнул дверь комнаты и направил ружье на нее и на мужчину.
— Шлюха!
— Натаниэль! — Абигейл, голая, встала перед ним: — Я люблю тебя!
И в этот момент грянул выстрел. Кровь залила выцветший узор ковра. Абигейл упала на колени, обнимая теплое тело Натаниэля. Прошло каких-то несколько минут, а их жизнь уже изменилась, она разбилась на бесчисленные черепки и осколки.
Мужчина в ее постели продул ствол своего револьвера.
— Паршивый псих, — проворчал он. — Эй, леди, время, которое я оплатил, проходит попусту. Беги ко мне!
Абигейл, ощущая свое тело (в котором она больше не существовала), поднялась и медленно вернулась в постель. Ее била дрожь, ее сотрясали рыдания. Ее тело целовали и гладили, оно послушно отвечало на ласки, но самой Абигейл в этом теле уже не было.
…В эту ночь они остановились в дешевой одноэтажной гостинице, которая вместе с конюшней делала «город» в два раза большим, чем он был на самом деле. Хорошо упитанная женщина с редкозубой улыбкой накормила их удивительно вкусным тушеным мясом и воздушным печеньем; ей помогал мальчик, которому было примерно столько лет, сколько Натаниэлю, когда братья впервые привели его к Абигейл.
Абигейл спросила, как зовут мальчика, он не ответил. Он даже не позволил ей заглянуть ему в глаза. Он прислуживал неуклюже, грубовато, во всем ожидая указаний женщины.
Сразу после ужина Абигейл, предупрежденная кучером о раннем отправлении на следующее утро, ушла в спальню, которую пришлось делить с оживленной молодой леди, едущей на Восток и рассказывающей совершенно обычную свою жизнь так, словно речь шла о захватывающих приключениях. Ей надо было отдохнуть, но она знала, что не уснет.