Мои размышления прервал длинный звонок в дверь. Вздрогнув от неожиданности, я скомкал окурок в пепельнице, натянул спортивные штаны, прошел в прихожую и посмотрел в японский телескопический глазок. На пороге нервно переминалась с ноги на ногу миниатюрная хорошенькая брюнетка. Соседка с верхнего этажа Люда. Моя примерно ровесница. Она была одета в цветастый домашний халатик и тапочки на босу ногу.
– Чего тебе? – недоуменно спросил я, запуская ее в квартиру.
– Колька! – всхлипнула женщина. – Вломился «вдупелину». В окно выбросить грозится!
Речь шла о бывшем муже Людмилы Николае Толмачеве – двухметровом амбале с мускулатурой Шварценеггера. Они развелись полтора года назад из-за хронического пьянства и буйного характера «сильной половины». В период совместного проживания у Толмачевых нередко происходили грандиозные скандалы, и несколько раз мне приходилось вразумлять распустившего руки Николая. Правда, после развода он вроде бы переехал к родственникам в деревню...
– А зачем впустила?
– Сам открыл, сволочь. – Из глаз соседки ручьями потекли слезы. – Ключ запасной у него остался! Вошел, когда я спала. Навалился, изнасиловал. Потом начал орать, обзывать шлюхой, пообещал вышвырнуть в окно за б...во и принялся избивать. Как он сказал – «для начала». Я еле вырвалась и сразу к тебе. Вот, посмотри, – распахнув халатик, женщина продемонстрировала свежий кровоподтек на голой груди.
– Гм. И что же ты хочешь? В милицию сдать козла?
– Да нет, зачем? – утерла слезы Людмила. – Он трезвый – хороший. Ты же знаешь! Лучше как в последний раз...
(«Как в последний раз» – означало дать по шее и связать, пока не прочухается.)
– Ну ладно, пошли, – со вздохом согласился я, надел футболку и, оставив дверь приоткрытой, поднялся вслед за соседкой на четвертый этаж.
– Колька в комнате, – шепнула она, пропуская меня вперед.
Миновав просторный холл, я вдруг услышал, как за моей спиной внятно щелкнул запираемый замок. В душе шевельнулось нехорошее подозрение. «На ловушку похоже», – подумал я, заходя в комнату, и тут же убедился в своей правоте. «Гостем» Людмилы был отнюдь не Колька. И он был не один...