А потом, пятнадцать лет назад, всё изменилось. Стоило репортажу про кровожадных диких единорогов захватить экраны британцев, как из магазинов пропали все товары с единорогами. Папа рассказывал, что всех до смерти напугала мысль, что эти чудовища могут полететь к Британским островам, убивая всех на своём пути – зубами, копытами или рогом. Ужас вынудил людей вычистить дома от всего связанного с единорогами – книжек с картинками, мягких игрушек, брелоков, украшений на праздники – и сжечь это в кострах, ещё долго пылавших в парках.
Неудивительно, что родители не были в восторге от идеи отправлять своих детей на родину этих существ. Скандар читал старые газетные статьи о вспыхнувших в Лондоне протестах и долгих дебатах в парламенте. Но ответ на все недовольства был неизменен: если мы не поможем, диких единорогов будет рождаться всё больше и в конце концов они всех нас убьют. Общественность потребовала пойти войной на Остров и уничтожить всех единорогов, на что премьер-министр парировал, что единорога – и не важно, есть у него наездник или нет, – невозможно убить пулей. Он настаивал, что в случае согласия все в Великобритании окажутся в выигрыше.
«Укрощённые единороги совсем другие, – пытался успокоить он сомневающихся. – Только представьте, какая это честь. Разве вы не хотите, чтобы ваши дети стали героями?»
По словам папы, через какое-то время люди успокоились. Конечно, прощаться с родными было нелегко, но ведь переехавшие на Остров дети не умирали, и дикие единороги ни на кого не нападали. Родителям британских наездников разрешалось раз в год посещать Остров и проводить целый день со своими детьми, и ни один ребёнок не попросился домой. Участников Кубка Хаоса почитали люди всех возрастов, они были популярнее представителей королевской семьи. Большинство детей, задувая свечки на торте в день рождения, загадывали желание стать наездниками. Медленно, но верно единороги вошли в повседневную жизнь, а о диких единорогах почти никто не упоминал.
До вчерашнего дня. До явления Ткача.
– Как думаешь, на экзамене будет что-нибудь о Ткаче? – спросил Скандар Кенну. – И он правда укротил того дикого единорога? Но ведь это невозможно, верно? В смысле в самом определении дикого единорога сказано, что он такой, потому что упустил шанс стать партнёром предназначенного ему наездника и вылупился в одиночестве…
Кенна остановилась, но не подняла глаз от своих серых носков:
– Не переживай так. Ты справишься.
– Ты серьёзно думаешь, что я смогу стать наездником? – тихо, почти шёпотом, спросил Скандар. Кенна никак не могла повлиять на результат его экзамена и уж тем более на то, откроется перед ним дверь Инкубатора или нет, но ему всё равно было важно знать, что сестра в него верит.
– Конечно! – улыбнулась она.
Но у Скандара выступили слёзы. Он ей не поверил.
Он опустил глаза на свои колени.
– Нет, я всё понимаю. Во мне нет ничего особенного. Где я – и где наездники, которых показывают по телику! Они все такие крутые и харизматичные. А я… ну… у меня даже волосы непонятного цвета!
– Не говори ерунды – они каштановые, как у меня.
– Да ну, – безнадёжно вздохнул Скандар. – Почему просто не сказать, что они цвета грязи? А мои глаза… опять ни то ни сё: то ли голубые, то ли зелёные, то ли карие. А ещё я боюсь пауков, и ос, и темноты – не всегда, только когда совсем-совсем темно, так, что собственной руки не видно, но всё равно. Какой единорог захочет стать мне партнёром?
– Скандар… – Кенна опустилась перед ним на колени, как часто делала, когда они были ещё маленькими и он из-за чего-то расстраивался.
Разница в возрасте между ними была всего год, но Кенна всегда казалась ему намного старше – до того самого дня в прошлом году, когда она провалила экзамен. После этого уже ему пришлось быть сильным, когда она месяцами рыдала в подушку, когда, усталая и разбитая, не могла заснуть. Он и сейчас иногда слышал её плач по ночам, и этот звук пугал его сильнее, чем рёв тысячи кровожадных единорогов.
– Скандар, – повторила она, – любой может стать наездником! В этом-то и вся прелесть! Не важно, откуда ты или что твои родители неудачники, сколько у тебя друзей или чего ты боишься. Если Остров тебя зовёт – ты ему отвечаешь. Ты помогаешь вылупиться новому шансу. Новой жизни.