– Никогда не видел вашу маму такой эмоциональной, как в тот день, во время первого Кубка Хаоса, – продолжил папа. – Она сидела на этом самом месте, где ты сидишь сейчас, улыбалась и плакала, держа тебя на руках. Тебе тогда было всего несколько месяцев.
Скандар об этом уже знал, но был совсем не против услышать ещё раз. Они с Кенной с жадностью вбирали любую крупицу информации о маме. Раньше им о ней рассказывала бабушка, папина мама, но особенно им нравилось слышать эти истории от папы, который любил её как никто другой. И порой в уже хорошо знакомых рассказах проскальзывали новые детали – например, что Розмари Смит звала его только «Берти» и никогда «Робертом». Или что она часто пела в ванной, а её любимыми цветами были анютины глазки, или как во время первого и последнего Кубка Хаоса, который ей удалось посмотреть, ей больше всего нравилось наблюдать за водной магией.
– Никогда не забуду, – добавил папа, глядя на Скандара, – как твоя мама, когда тот первый Кубок завершился, взяла твою крошечную ручку, провела пальцами по линиям на твоей ладошке и прошептала тихо, как в молитве: «Я обещаю, что у тебя будет единорог, малыш».
Скандар с трудом сглотнул. Папа ещё никогда об этом не упоминал: возможно, приберегал на особый случай – на Кубок, предшествующий его инкубаторскому экзамену. Или это вообще неправда. Скандар никогда не узнает, обещала ему Розмари Смит единорога или нет, потому что через три дня после того, как в Великобритании впервые увидели гонку единорогов, его мама – внезапно, без каких-либо предпосылок – умерла.
Скандар никогда не признавался в этом папе, да даже Кенне, но он так любил смотреть Кубок Хаоса в том числе и потому, что чувствовал себя в этот день ближе к маме. Он представлял, как она смотрит на единорогов, как её распирает от восторга – совсем как его, – и почти мог поверить, что она тоже здесь, с ним.
Кенна громко протопала в комнату с плошкой кукурузных хлопьев в руке.
– Серьёзно, Скар? Майонез на завтрак? – Она указала на его грязную тарелку, верхнюю в стопке. – Сколько раз тебе говорить: ну не годится он для звания любимой еды, братец.
Скандар лишь пожал плечами, и Кенна со смехом втиснулась сбоку от него на диван.
– Что-то вы много места стали занимать. Так я в следующем году окажусь на полу! – засмеялся папа.
У Скандара ёкнуло сердце. Если он сдаст экзамен, то в следующем году он будет смотреть Кубок Хаоса вживую, на Острове, и у него появится собственный единорог.
– Кенна, выкладывай – кто фаворит? – наклонился через Скандара папа.
Она с насупленным видом продолжила жевать, не отрывая взгляда от телевизора.
– Мне она утром сказала, что Аспен и Мороз Новой Эры не победят, – вклинился Скандар, надеясь вызвать её реакцию.
Сработало.
– Может быть, в следующем году, но в этой гонке расклад не в пользу водных магов. – Кенна заткнула за ухо выбившуюся прядь, и от этого знакомого жеста Скандар тут же почувствовал себя спокойнее, словно от доказательства, что с Кенной всё будет хорошо, даже если в следующем году они с папой будут сидеть на этом диване только вдвоём.
Он помотал головой:
– Говорю тебе, Аспен не станет полагаться только на воду – она для этого слишком умна. Она обязательно будет применять ещё и воздушные, огненные и земные атаки.
– Но наезднику всегда лучше всего даются приёмы его основного элемента, Скар. Поэтому его и называют основным – ау! Предположим, Аспен атакует кого-то огнём – но по мощи это и рядом не будет стоять с атакой огненного мага, понимаешь?
– Ну ладно, тогда кто, по-твоему, победит? – Скандар подался вперёд: папа сделал звук громче, добавив голосу комментатора возбуждённой визгливости, пока на экране облачённые в доспехи участники толкались перед стартовым барьером, борясь за лучшие места.
– Эма Темплтон и Боязнь Гор, – очень тихо ответила Кенна. – В прошлом году она финишировала десятой, воздушный маг, выносливая, смелая, умная. Именно такой наездницей я бы стала.
На памяти Скандара она впервые вслух признала, что ей никогда не стать наездницей. Ему хотелось как-то её подбодрить, но он не нашёлся что сказать, и момент был упущен. Поэтому он сосредоточился на речи комментатора, заполняющей последние секунды до старта.
– Для тех, кто смотрит нас впервые, мы ведём трансляцию из Четырёхточия, столицы Острова. И через считаные мгновения все эти единороги взлетят над знаменитой Ареной и начнут воздушную гонку – суровое шестнадцатикилометровое испытание выносливости и навыков ведения боя в небе. Наездники должны оставаться в пределах парящих ограничителей – иначе они будут дисквалифицированы, – что не так-то легко, когда двадцать четыре соперника при каждом удобном случае пытаются ударить по тебе или замедлить… О, а вот и отсчёт! Пять, четыре, три, два… И-и-и начали!