Она затаила дыхание, молясь, чтобы солдат не вспомнил о своем благородном происхождении и не проявил галантность, вызвавшись распрячь и почистить Куинни.
Он ее не разочаровал. Эдмондс был все так же мрачен и прошел в дом вслед за доктором, даже не глянув на потную лошадь.
Мартин схватил поводья в ту же минуту, как только Джиллиан вошла в конюшню.
– Ты можешь с ней управиться в темноте? – прошептала Джиллиан. – Так было бы лучше.
– Конечно, я знал, что вы этого захотите, – проворчал Мартин. – Чтобы ни один луч света не попал на лицо и не высветил предательство.
Оскорбление причинило Джиллиан острую боль. Обосновавшись в конюшне, Мартин постоянно был один, а она не подходила к нему и не делала попыток подружиться. Однако Камерон наверняка говорил ему, что ей можно доверять.
Камерон. Мысленно произнеся его имя, она содрогнулась от беспокойства.
– Я не по своей воле пригласила этого негодяя республиканца в дом.
– Не важно. Где Камерон?
– Мистер Делакорт… – Она поразилась тому удовольствию, которое испытала, произнося доверенное ей имя. Джон Камерон Делакорт. Оно так шло ему, благородное и гордое, оно звучало в ней как барабанный бой. – Мистера Делакорта схватили солдаты Кромвеля.
Мартин недоверчиво присвистнул.
– Он преднамеренно дал им такую возможность. – Джиллиан положила руку Мартину на плечо, чувствуя, как потрясла его эта новость. – Республиканцы принимают его за Карла Стюарта. Сейчас его везут в Лондон. Дороги уже свободны от солдат – нас ни разу не остановили.
– Тогда зачем вы притащили домой этого придурка?
Джиллиан постаралась объяснить все как можно короче:
– Мы не можем позволить, чтобы он пошел в Брамбер, – сказала она. – Если этот человек расскажет Фрейли, что произошло, Камерона разоблачат как самозванца.
– И что вы намерены делать?
Джиллиан вкратце обрисовала свой план.
– Вы надеетесь, что республиканский солдат потеряет сознание, выпив настой из листьев и корней? – Мартин недоверчиво уставился на нее. – И мистер Делакорт одобрил это?
– Не… не совсем.
Мартин скрестил руки на груди.
– Что именно велел вам сделать мистер Делакорт?
Джиллиан решила, что разумная смесь правды и выдумки окажется как нельзя более кстати.
– Он хочет, чтобы я довела дело до конца. После того как мы спасем короля, я должна буду собрать вещи и вместе с отцом ехать в местечко под названием Линчестер.
При упоминании названия города враждебность Мартина явно уменьшилась.
– Тогда все в порядке, мисс. Он посылает вас к себе домой.
– К себе домой? – Эта новость ее поразила. – Из его слов я поняла, что дом Камерона конфисковали, когда его брат ушел в Шотландию воевать за короля.
– Да, они отобрали у него Бенингтон-Мэнор, это правда, но в Линчестере много людей, готовых продать душу, чтобы помочь мистеру Делакорту.
– Именно это он делает сейчас для короля, Мартин. Мы не можем позволить, чтобы он потерпел неудачу.
– Я не понимаю, каким образом то, что этот придурок будет спать здесь, опоенный травами, поможет мистеру Делакорту там, в Лондоне?
– Мистеру Эдмондсу поручено доложить ситуацию констеблю Фрейли. Разумеется, Фрейли постарается как можно быстрее догнать солдат, чтобы и ему досталась часть славы. Мы не должны этого допустить.
– Какая разница, если в конвое мистера Делакорта будет одним подхалимом больше?
– Фрейли видел Камерона вблизи. Он знает, что Камерон и король – два разных человека, и сразу сообщит об этом. Солдаты будут в ярости от того, что их провели, а Камерон их пленник, связанный и беспомощный… – Она вздрогнула.
– Пожалуй, тут вы правы, – задумчиво кивнул Мартин.
– Фрейли не командует патрулями на дорогах вне Брамбера, и он не будет знать, что патрули отозваны. Чем дольше мы сможем удержать его в неведении, тем легче будет пройти королю Карлу.
– Я прямо сейчас пойду в лагерь, – решил Мартин. – Наши люди должны узнать об этих изменениях…
И тут Джиллиан вспомнила, что Камерон говорил ей о несдержанном йомене, поставленном во главе отряда. Было бы рискованно дать ему знать, что Камерона схватили, а она собирается сама спасти короля.
– Боюсь, на это нет времени. К тому же чем меньше людей знают правду, тем лучше.
Джиллиан говорила слишком нервно, и Мартин это почувствовал. Он нахмурился и упрямо выпятил челюсть.
– Мне это не нравится. Я не уверен, что мистер Делакорт позволил бы вам переправлять короля одной, без его охраны. Вернее всего он хочет, чтобы вы поехали в Линчестер.
– Я не поеду. – Она тоже попыталась выпятить челюсть, хотя и сомневалась, что ее подбородок сравнится с подбородком Мартина.
– Поедете, если я скажу…
– Мартин, пожалуйста, – умоляла она. – С тех пор как Камерон решился пойти на такой шаг, я живу с мыслью, что он может погибнуть. Это было бы тяжело, тяжелее всего, но те, кто его любит, могли бы утешиться сознанием, что он умер не напрасно. Короля надо переправить во Францию. Он уже едет сюда и не ожидает изменений в маршруте. Он настроен ехать в Брайтхелмстон со мной. Разве ты не видишь: единственное, что мы можем сделать, – это спасти короля во имя чести Камерона.
Мартин вздохнул. Джиллиан показалось, что по щеке его поползла подозрительная капля, которую он смахнул рукой, хотя из-за темноты она не была в этом уверена.
– Ладно. Вы накачиваете Эдмондса своим чаем, а я его связываю и устраиваю на уютной куче соломы рядом с Куинни. Думаю, если солдату вдруг не понравится ложе, я смогу оказать ему дополнительную любезность чурбаком по затылку.
– Благодарю вас, – прошептала Джиллиан.
– Две ночи, не больше. Если Карл Стюарт к тому времени не появится здесь, вы собираете вещи и едете в Линчестер.
– Четыре ночи…
– Три.
Джиллиан кивнула в знак согласия, хотя ее всю трясло от потребности войти в дом, и она знала, что никогда не сможет поехать в Линчестер.
– Теперь мы заговорщики, – сказала она. – Что будем делать?
– То, что чаще всего делают заговорщики. Ждать.
– Он съел весь мой ужин, – пожаловался Уилтон, когда Джиллиан вошла в кухню.
Мистер Эдмондс сидел, развалясь на стуле, и Джиллиан сжала кулаки, спрятанные под складками юбок. Облегчение от того, что она оказалась наконец дома, было уничтожено яростью, вскипевшей при виде самоуверенной надменности Эдмондса, – ведь это был стул Камерона. Эдмондс лениво покачивался, поставив стул на задние ножки, и Джиллиан захотелось скинуть наглеца прямо на пол.
– Миссис Поджетт должна была оставить достаточно… для троих, – про себя закончила Джиллиан.
– Там было достаточно для женщины, – хмыкнул Эдмондс, а затем кивнул в сторону Уилтона, – для женщины и слабоумного.
Ногти Джиллиан впились в ладони. Она знала, что рискует, оставляя отца наедине с Эдмондсом, но у нее не было выбора.
– Доктор Смит никогда не съедал мою порцию, – проворчал Уилтон. – Молодой доктор Смит – настоящий джентльмен.
– Кто такой доктор Смит? – спросил Эдмондс.
– Ученик моего отца. Его сейчас нет дома.
– Когда он вернется?
– Я… я не знаю.
– Значит, здесь сейчас только вы с сумасшедшим стариком, – Эдмондс выпрямился на стуле, – и я.
В том, как Эдмондс смотрел на нее, было что-то такое, что заставило Джиллиан сказать:
– Доктор Смит может вернуться в любую минуту.
Эдмондс некоторое время изучающе смотрел на нее, после чего его губы изогнулись в хитрой ухмылке.
– Я сейчас выпью ваш чай, – сказал он. – А потом, может быть, вы запрете этого старого дурака и закроете на ночь дверь на засов, а нам с вами принесете эля?
У Джиллиан не было никаких сомнений ни в похотливых намерениях, кроющихся, за его предложением, ни в том, что Эдмондс уверен: загадочный доктор Смит в ближайшее время не появится на этой кухне.
– Мы не держим в доме эля, так что я сейчас принесу вам чай.
Джиллиан поспешила в кладовую и схватила пучки трав, которые на время лишили бы Эдмондса чувств. Ей пришлось напрячь все свои силы, чтобы не расплакаться от сознания, что она стоит там, где спал Камерон. Ни разу с момента своего появления Камерон не давал ей оснований опоить его до потери сознания. Она подождала несколько мгновений, сделав несколько глубоких вдохов и выдохов, чтобы прекратить дрожь в теле, и вернулась на кухню.