Еще Маззи рассказывал про магию работы с «настоящими», а не суррогатными перьями, вроде перьев индейки. У индейки стержень пера был круглым, а не плоским, и их было сложно примотать к крючку так, чтобы перо не соскакивало. Пока Эдвин пытался расплющить суррогатное перо плоскогубцами, Маззи расписывал, насколько легче иметь дело с «индейской вороной».
На одном из этапов работы Эдвину пришлось натянуть пару белых шелковых перчаток, чтобы не оставить на мушке следов своих пальцев. Ушедшая эпоха этого вида искусства казалась совсем близкой, – он прикасался к ней, используя те же инструменты, следуя инструкциям, записанным в книгах столетней давности. Единственное, что изменилось, – это законы, сделавшие перья из книги Келсона безнадежно недосягаемыми.
Пока мальчики занимались, Маззи попытался расспросить их о том о сем, но было понятно, что они с головой погрузились в своих «Даремских следопытов». Эдвин с Антоном следили друг за другом, отмечая достоинства и недостатки чужой работы и выпаливали Маззи технический вопрос за вопросом. Когда он спросил, что они делают дома в свободное время, то совсем не удивился ответу: вяжут мушек.
На следующий день братья занимались мушкой под названием «Барон», горячо рекомендованной Келсоном для ловли в норвежских реках. Согласно оригинальной схеме, для нее требовались перья двенадцати различных видов птиц со всего мира, надерганных из страусов и фазанов, плодоедов и котинг, лебедей и каролингских уток, соек и ара, золотых фазанов и джунглевых куриц.
В одном из викторианских компедиумов по вязанию мушек, опубликованном в 1914 году, «How to Dress Salmon Flies», Т. И. Прис-Тэннант рекомендовал начинающим вязальщикам приобретать тушки уток и куропаток у приятелей, которые охотились на местную дичь. Однако, когда дело доходило до бразильской ошейниковой котинги, британец только разводил руками: «Хотел бы я иметь такого друга!».
Разумеется, Международный договор о перелетных птицах, подписанный в 1918 году, делал нелегальной покупку перьев даже обычных птиц, вроде голубой сойки. Если бы одна из них свалилась замертво к ногам Эдвина, его оштрафовали бы уже за то, что он ее поднял.
За шестнадцать часов обучения Эдвин связал свои первые две мушки. Перед тем, как мальчики сели в машину, чтобы отправиться домой, Маззи вручил Эдвину небольшой конверт. «Вот о чем это все на самом деле», – прошептал он, когда мальчик открыл конверт и увидел внутри, в небольшом полиэтиленовом пакете, перья красногрудого плодоеда стоимостью в двести пятьдесят фунтов. Их должно было хватить примерно на две мушки. Перья были приобретены по закону, но точно были слишком редкими и дорогими для тринадцатилетнего подростка.
«Ничего с ними не делай, пока не будешь готов, – сказал Маззи, глядя Эдвину в широко распахнутые глаза. – Для них тебе еще придется поработать».
Вернувшись в Клаверак, Эдвин с братом реквизировали семейный гараж, чтобы превратить его в цех по сбору викторианских мушек. Там они принялись работать, опираясь на заложенные Маззи основы. Друг друга братья называли «мушковязами».
Им приходилось иметь дело с суррогатами, так что они кипятили, отпаривали, мазали маслом, клеили, изгибали, скручивали, гофрировали, обдирали, подстригали и выглаживали перья, чтобы придать им нужную форму.
Зайдя в тупик, они звонили своему учителю или подбирали решение методом проб и ошибок. Однажды у Эдвина закончился воск, тогда он взял дрель, отправился на задний двор, просверлил дырку в растущей там сосне и собрал вытекшую смолу. Он приспособил коагулятор, чтобы прижигать на пере ненужный пушок. Когда коагулятор сломался, мальчик стал докрасна нагревать на паяльной лампе шиловидный бодкин, и так избавлялся от ненужных волокон.
Кривая обучения была крутой. Иногда, после нескольких часов, которые Эдвин проводил, скрючившись, за тисками, его пальцы ошибались, и вся мушка разматывалась. Случались катастрофы, – например, когда отец братьев включил в гараже потолочный вентилятор и невольно вызвал целый торнадо из тщательно рассортированных перьев.
Эдвин неустанно трудился над своим хобби, пытаясь воссоздать увиденное в «Вязальщиках мушек» и в книгах Келсона и Блэкера. Когда у него начало получаться, он принялся подражать мастерам, делая собственные изобретения и давая им названия вроде «чокнутая муха» и «придумка Эдвина». «Если им позволить, то они торчали бы там целыми днями, – рассказывала мать Эдвина местному журналисту, который зашел, чтобы расспросить о «мушковязах» – Время от времени мы с мужем выгоняем их поесть».