– И это тоже. Кстати, в пятницу. Но я хотел сказать: когда именно я понял, что ты станешь моей женой, – без тени смущения пояснил Анджело.
Я с трудом заставила себя кивнуть. Вместо этого мне хотелось кричать. В следующий момент я ощутила, как его рука сжимает мою талию, и поняла, что потеряла равновесие.
– В то лето тебе исполнилось шестнадцать. Мне было двадцать. Растлитель малолетних, – рассмеялся он. – Мы тогда запоздали с приездом в наш коттедж на Сицилии. Я катил чемодан вдоль реки мимо наших смежных домиков и заметил, как ты плетешь венок на пирсе. Такая красивая и воздушная, ты улыбалась цветам, и мне не хотелось разрушать эти чары, заговаривая с тобой. А потом ветер унес цветы, и ты, не раздумывая, стремглав прыгнула в реку и вытащила их все, хотя знала, что они не выживут. Почему ты так поступила?
– Это был день рождения моей матери, – призналась я. – Я не терплю неудач. К слову, венок получился красивым.
Я опустила взгляд на пропадающие между нами сантиметры.
– Не терпишь неудачи, – задумчиво повторил Анджело.
– В тот день ты поцеловал меня в нос в туалете ресторана, – напомнила я.
– Помню.
– А сегодня ты собираешься украсть этот поцелуй? – спросила я.
– Фрэнки, я бы не стал у тебя его красть. Я предпочту выкупить твой поцелуй за полную стоимость до последнего пенни, – добродушно возразил он и подмигнул мне. – Но, боюсь, учитывая твою до ужаса заполненную карточку и мои обязанности, вынуждающие меня общаться со всеми членами «семьи», которым повезло урвать приглашение на это празднество, возможно, поцелуй нам придется отложить. Не волнуйся. Я уже предупредил Марио, что щедро одарю его чаевыми, если в пятницу он не станет торопиться, забирая машину у парковщика.
Легкая тревога теперь развернулась настоящим ужасом. Если Анджело не поцелует меня сегодня, то предсказание в записке пропадет зря.
– Пожалуйста. – Я постаралась улыбнуться более радостно в попытке спрятать свой ужас за пылкостью. – У меня ноги сводит.
Он прикусил кулак и засмеялся.
– Сколько намеков с сексуальным подтекстом, Франческа.
Я не знала, то ли мне плакать от отчаяния, то ли кричать от разочарования. Наверное, и то и другое. Песня еще не закончилась, но мы продолжали покачиваться в объятиях друг друга, усыпленные таинственными чарами, пока я не почувствовала на оголенном участке спины крепкую руку.
– Полагаю, сейчас моя очередь, – раздался громкий голос. Насупившись, я развернулась и увидела того грубого мужчину, смотрящего на меня через свою черную маску.
Он был высоким, ростом около двух метров, с непокорными чернильно-черными волосами, зачесанными назад до волнующего совершенства. Поджарое крепкое тело было грациозным и вместе с тем массивным. Его серые, как галька, глаза были зловеще сощурены, а чересчур квадратный подбородок и пухлые губы придавали его привлекательной наружности суровый вид. На губах у него застыла презрительная равнодушная ухмылка, которую мне немедленно захотелось стереть пощечиной. Очевидно, его по-прежнему веселила та чепуха, что я наговорила за столом. И судя по тому, что половина зала теперь глазела на нас с нескрываемым интересом, у нас были зрители. Женщины смотрели на него как хищные акулы в аквариуме, а мужчины открыто забавлялись.
– Не лезьте к ней, – сердито прорычал Анджело, когда заиграла новая песня и ему пришлось выпустить меня из объятий.
– А вы не лезьте не в свое дело, – невозмутимо отчеканил мужчина.
– Вы точно указаны в моей карточке? – спросила я, повернувшись к нему с вежливой, но сдержанной улыбкой. После разговора с Анджело я плохо соображала, что происходит, как вдруг незнакомец притянул меня к своему крепкому телу и властно прижал ладонь к моей спине чуть ниже допустимого уровня, практически лапая меня за задницу.
– Отвечайте, – прошипела я.
– Самую высокую цену в вашей карточке обозначил я, – сухо ответил он.
– Заявки были анонимными. Вы не знаете, сколько заплатили другие. – Я поджала губы, стараясь не сорваться на крик.
– Я знаю, что они и близко не стоят с реальной ценой этого танца.
Невероятно, черт его подери.
Мы принялись вальсировать, а остальные пары не только кружились и вращались, но и успевали бросать на нас завистливые взгляды. Откровенно влюбленные взоры подсказывали, что пришедшая с ним на маскарад блондинка не является его женой. Возможно, я и была популярна в Синдикате, но грубый мужчина тоже пользовался большим спросом.
Я вела себя отстранено и чопорно, но мужчина, похоже, не замечал или не возражал. Он вальсировал лучше большинства мужчин, но его движения были техничны, а ему самому недоставало пыла и игривости Анджело.