Она остановилась, чтобы посмотреть на пародышащего Рикилта, бившегося на борту макета коразианского корабля. Мейгри, не так давно побывавшая на коразианском корабле, заметила, что работа Оме была вполне точной. Ее передернуло от воспоминаний, а когда появилась ярко-оранжевая фигура коразианца в скафандре из сталепласта, напавшая на Рикилта сзади, Мейгри непроизвольно схватилась за меч.
Партнерша Рикилта, воительница, недавно представленная Мейгри как баронесса Ди-Луна, заметила опасность, угрожавшую пародышащему, и предостерегающе закричала. Рикилт развернулся и выстрелил из лазерного пистолета новой модели. Но коразианец продолжал наступать. Мейгри улыбнулась, одновременно содрогнувшись. Она сама допустила такую же ошибку. Рикилт забыл переключить полярность оружия: коразианец поглотил выброс энергии, став еще сильнее. В следующее мгновение Рикилт «погиб», о чем сообщил механический голос. Зрители шумно выражали одобрение.
- Довольно правдоподобная имитация, не правда ли, леди Мейгри? - раздался голос Снаги Оме, появившегося рядом.
- В высшей степени. Кажется, вам знаком наш противник. Возможно, даже слишком хорошо.
Мейгри взглянула на него и заметила черный и неприглядный звездный камень у него на груди. Она перевела взгляд на полигон. Баронесса Ди-Луна, весьма опытный стрелок, только что подстрелила коразианца.
- У меня есть контакты, свои источники информации. Очень надежные, как вы видите. Такие и должны быть. Я хорошо им плачу. Вас может удивить, леди Мейгри, что наше правительство обращается ко мне за информацией.
- Меня не удивляет ничто, имеющее к вам отношение, - ответила Мейгри.
Рикилт, все еще остававшийся «покойником», обнаружил, что его оружие бесполезно и останется в нерабочем состоянии еще тридцать секунд. Пародышащий стал искать укрытие, как только заметил оранжевое свечение, предшествовавшее нападению коразианцев.
- Даже то, что я хочу обсудить с вами возврат звездного камня? - без обиняков поинтересовался Снага Оме.
Мейгри скрестила руки, не отрывая взгляда от разыгрывающегося представления.
- Неужели?
- Он мне надоел, честно говоря.
Оме небрежно поигрывал камнем. Мейгри с трудом сдерживалась, чтобы не придушить его.
- Он стал небольшой сенсацией вечера, но ажиотаж быстро угас. На него неприятно смотреть, и на многих он произвел отталкивающее впечатление. - Снага Оме придвинулся поближе, понизил голос. - Надеюсь, предложение Сагана остается в силе?
Мейгри не успела ответить; адонианец толкнул ее локтем.
- Вокруг слишком много народу, чтобы обсуждать это здесь. Сегодня ваш приятель возбудил неприязнь к себе со стороны очень многих высших правительственных чиновников, и ко мне выстроилась целая очередь на заключение оборонных контрактов. Мы поговорим наедине. Приходите через час на Зеленый уровень. Один из тиров будет закрыт, на нем будет надпись «Закрыт по техническим причинам». Но если вы сделаете четыре длинных и два коротких звонка, то сможете туда пройти, - сказал адонианец, поклонившись с чарующей улыбкой. - Надеюсь, мы уладим наши разногласия, леди Мейгри.
Он отошел от нее и присоединился к толпе, окружившей баронессу-победительницу. Раздосадованный Рикилт был вынужден сносить насмешки толпы, болезненно им воспринимаемые. Туман в его шлеме приобрел нездоровый желтый оттенок. Пародышащие никогда не отличались чувством юмора.
- О чем думаете, центурион? - спросила Мейгри у Маркуса, когда они медленно пошли по коридору от стрельбища с макетом коразианского корабля.
- Я думаю, миледи, о том, что через час буду на Зеленом уровне, в тире с табличкой «Закрыт по техническим причинам».
- Согласна, - сказала Мейгри. После задумчивой паузы она тряхнула головой и вздохнула. - Но где бы мы ни находились через час, я верну звездный камень.
- Вам не следует идти одной…
- Я и не пойду. Я скажу милорду, чтобы он пришел туда. Итак, господа, - добавила Мейгри с натужной бодростью, - нам надо убить целый час.
Дайен лелеял боль, выращивал семена гнева, пустившие глубокие корни в потемках его души, подавив ревность и уязвленную гордость, утихомирив амбиции. Росток гнева рос стремительно, и его толстый стебель извивался, а плоды были сладкими на вкус и питательными для его чувств.
Но возникавшие при этом видения пугали и ослабляли какую-то часть его сущности. И он безжалостно подавил эту часть, забросал ее грязью. Поглощенный своей яростью, он стремился освободиться от окружавших его людей, бормотавших что-то неразборчивое. Он не слышал, не понимал, что они говорили.