Таким образом, я обнаружил уже два элемента, которые могли быть включены в сновидение как дневные остатки. Но почему такой странный цвет был у этой ночи? Почему крейсер «Аврора»?
Молочно-белый, полупрозрачный цвет той ночи, одной из летних ночей Санкт-Петербурга, окрасивший мой сон, не мог быть вызван вчерашним венецианским солнцем. Необходимо было освежить в памяти мою двухлетней давности поездку в Санкт-Петербург. Сопоставить дневные остатки с русским содержанием — с другими воспоминаниями о поездке в Россию пару лет назад…
Я тогда жил в гостинице «Аврора» на набережной Пирогова, и корабль находился как раз под окнами моего номера. Крейсер «Аврора» представал предо мной каждую ночь, когда разводили мосты, и я смотрел из окна, как суда спускаются вниз по Неве. Пушечный выстрел производился ежедневно в 7 и 17 часов, отдавая честь знамени.
Я прокручивал в голове, испытывая то же ощущение гипермнезии, обостренной памяти, которое посетило меня в грязевой ванне, события, связанные с моей тогдашней поездкой в Россию. Я приехал в Санкт-Петербург в июле 1997 года для участия в 33-м Международном конгрессе по физиологии. Организация его была несколько сумбурной. Заседания проходили в знаменитом Институте имени Павлова, а также в одном из корпусов Военно-медицинской академии. Здание это находилось не в лучшем виде, некоторые половицы были выбиты, штукатурка на стенах местами осыпалась, оставив белые пятна, а со двора доносились крики новобранцев, занимавшихся строевой подготовкой.
Я выбрал гостиницу «Аврора», поскольку она расположена неподалеку от Павловского института[39], и не нужно каждый день вызывать такси, что непременно потребовалось бы, если б я поселился в какой-нибудь роскошной гостинице в центре города. «Интуристский» сервис и отсутствие кондиционера в номере в то очень жаркое лето искупалось изумительным видом на крейсер «Аврора», мосты и Петропавловскую крепость.
Научный комитет конгресса предложил мне вместе с моим русским коллегой из Москвы профессором М. организовать круглый стол по проблемам сна. Он проходил в одном из залов Павловского института. Диапроектор все время ломался, микрофон издавал ужасные звуки. Но в целом сообщения и обсуждение были достаточно интересными, зачастую весьма оригинальными; научный уровень был не ниже, если не выше того, что я наблюдал на шикарных конгрессах, проводившихся в таких элитарных святилищах западной науки, как Санта-Моника[40], Пуэрто Рико, Багамы, Мауи или Копакабана[41].
По завершении круглого стола и привычных поздравлений, ко мне прорвался Сергей Комаров (наконец-то я вспомнил его фамилию!), москвич, проработавший два года в моей лаборатории. Он представил мне Ганса Л., высокого немца из города Галле, что неподалеку от Лейпцига, выступившего на нашем круглом столе с исключительно оригинальным сообщением. Его результаты, похоже, показывали, что во время обычного сна (с медленными волнами) мозг более не воспринимает зрительные или слуховые сигналы, но лишь те, которые исходят от внутренних органов[42]. В опытах на животных он зарегистрировал активацию нейронов зрительной зоны коры мозга в ответ на раздражение желудка или кишечника. Для проведения этого революционного эксперимента Ганс Л. разработал и наладил виртуозную методику. Ансамбль его электродов для передачи сигналов от коры мозга был размером с полтаблетки аспирина (так называемый «чип»). Данные, хранившиеся в чипе, можно было передавать на компьютер для обработки сигналов, построения спектра мощности, проведения спектрального анализа и проч.
Мы пошли выпить пива в столовую Военно-медицинской академии вместе с другими участниками и русскими слушателями. Кто-то из них, русский или грузин, не помню точно, напомнил мне о лекции, которую я прочитал еще в 1974 году в том же институте[43]. На фоне громадного портрета Ленина я излагал основы моей теории генетического программирования поведения. Естественно, она вызвала скандал. Сама идея о том, что генетика может влиять на условия жизни и социальную среду, воспринималась как еретическая с точки зрения догматического марксизма, который еще царил в ту эпоху. Посему на следующий же день в «Литературной газете» появилась статья, в которой меня клеймили за мелкобуржуазный субъективизм и обзывали злобным сторожевым псом американского империализма![44]
39
На самом деле — напротив Военно-медицинской академии, где проходил симпозиум по сну, организованный М. Жуве и А. М. Мухаметовым в рамках Всемирного физиологического конгресса
41
Соответственно: один из Гавайских островов и курортное место в окрестностях Рио-де-Жанейро.
42
В реальности эта работа были выполнена отечественным исследователем И. Н. Пигаревым
43
Конференция («Саморегуляция процесса сна»), на которую был приглашен М. Жуве, проходила в Институте экспериментальной медицины в Ленинграде
44
Такая статья в ЛГ действительно была опубликована, но раньше, чем проходила конференция, и была написана в достаточно корректном тоне, без навешивания ярлыков — иначе в те годы никто бы Жуве в СССР не пригласил!