— Эй вы, что вы тут делаете? Это мое место! Убирайтесь отсюда.
Оторвав, наконец, взгляд от кроссовок, я увидел над ними выцветшие джинсы, грязную синюю майку и лохматую голову юноши-хиппи с длинными светлыми волосами. Он, однако, не походил ни на бандита, ни на наркомана.
— Простите меня. Я больше не могу ходить в этой обуви. Я предлагаю вам обмен. Я отдаю эти шикарные туфли, совершенно новые, стоящие три миллиона лир, за ваши разношенные кроссовки.
Парень-хиппи уселся рядом со мной. От него несло потом и марихуаной. Он снял кроссовки, взял мои туфли, осмотрел их, ощупал, примерил и присвистнул.
— Идет, — сказал он.
— Дайте я примерю ваши кроссовки…
Кроссовки оказались немного великоваты, но никогда еще я не испытывал подобного блаженства! «Ходить по облакам…» — как мне и обещал этот мерзкий обувщик из Абано…
— Отлично! Как вас зовут? — спросил я.
— Куки. А теперь проваливайте. Это мое место, я здесь сплю.
Он вытащил из ниши под лестницей большую картонную коробку и принялся раскладывать ее, сооружая нечто вроде ложа с капюшоном и навесом.
— Куки, а еще такой не найдется? — спросил я.
— Зачем?
— Я ее у вас арендую, только на одну ночь. Мне негде ночевать. Завтра я уйду…
Куки сделал пальцами недвусмысленный жест, показывающий, что он просит денег.
— У меня нет денег, Куки. Меня обокрали. Осталась только трость.
Он взял мою трость и живо открутил рукоять. Увидел содержимое и вновь присвистнул.
— Куки, можешь выпить виски и шартреза, сколько захочешь. Только дай мне постель.
Куки достал из-под лестницы еще одну огромную коробку и очень ловко начал сооружать из нее такое же спальное место.
— Кто вы? — спросил он.
— Я — французский турист, у меня нет денег, и я очень устал.
Он жадно глотнул виски.
— И вправду классный. Хотите косячок?
Я был так измучен, что даже не ответил. Скользнув в свое картонное убежище, я свернул пиджак и положил его под голову. Вонь от кошачьей мочи, столь сильная снаружи, на лестнице, здесь, в моей картонной обители, была смягчена запахом марихуаны. Скрючившись в своей коробке, Куки курил косячок и потягивал виски.
Я его не боялся. Что он мог у меня украсть?
Шкатулка для пилюль была в кармане, я ее чувствовал, а кроссовки я тщательно зашнуровал. Куки связал шнурки моих туфель и накинул их на шею. Завтра он их, конечно же, перепродаст…
Было уже слишком поздно что-либо делать. Поезд уже ушел, унося с собой Бьянку, которая, должно быть, переволновалась. Теперь только спать и спать, милая Бьянка, когда я тебя еще увижу?
Просто спать, дать отдых ноге и спине…
«То sleep and with a bit of luck to dream»[101], — сказал я про себя, закрывая глаза.
Глава 13. La messa dei gatti[102]
Среда, 17 сентября 1999 года
Самолет летел среди моря облаков, фиолетовых и серо-голубых, окаймленных оранжевыми отблесками, а позади него садилось солнце. Легко и ровно гудели моторы. Высота полета давно уже набрана. Это старый «Дуглас» или «Фоккер». Я зарылся лицом в мягкий и теплый мех шубы Муранеллы. Мы летим к ней. Но куда? Она мне не сказала. А кто это у меня с другого бока? Может, ее сестра, в такой же шубе? Или это моя собственная голова, отдыхающая в складках соболиного манто? Я счастлив, что наконец-то нашел Муранеллу. Одну или вместе с сестрой? Не знаю. Я хочу шевельнуть рукой, чтобы погладить ее по бедру, но не могу. Я парализован. Я чувствую покой, почти что счастье и радость. Это конец моей поездки. Я разгадал-таки тайну Муранеллы. Это даже важнее разгадки тайны сновидений. Но куда же мы все-таки летим?
Вдруг удар! Самолет погружается в облака и туман. Все становится белым. Моторы замолкают. Я резко просыпаюсь и кричу: «Мы падаем! Муранелла…»
— Да замолчи ты, старый придурок-француз, — бормочет по-английски хиппи, повернувшись в своей коробке. Это, наверное, когда он заворочался, мой сон оборвался, а кошки замолчали. Мое лицо в самом деле зарыто в мех пары котов, спящих рядом со мной. Они вновь принялись мурлыкать, и эти звуки отдавались в ушах, отражаясь от картонных стен моего убежища.
Я вышел из «синхронного» сновидения, во время которого мурлыкание и мех двух кошек были преобразованы моей «онейрической машиной» в звук авиационных моторов, картины неба и ощущение шубы Муранеллы.
Впервые мне снилась Муранелла. Муранелла или Муранеллы? Даже во сне я не могу этого узнать. Это было настоящее эротическое сновидение, судя по степени моей эрекции…