«Вот он и наступил – счастливейший день моей жизни», – подумала Кассандра.
Глава 2
Яркие полосы солнечного света пробивались сквозь густую листву и переплетенные ветви старых деревьев, которые отбрасывали легкие тени на лицо человека, сидевшего у окна кареты. Проезжая по извилистой дороге, вьющейся по холмам, он видел густые леса, простиравшиеся до горизонта.
– Дьявольщина! – воскликнул его спутник, расположившийся напротив. – Конца-края не видать этим деревьям, черт бы их побрал! Ты так представлял себе это место, а, Найдж?
– Угу, – буркнул в ответ Найджел Ветерби, виконт Роксли, слушая собеседника вполуха. – Нет, немного не так, Уилл. Но я ведь ни разу не был здесь. Воображение не способно точно воспроизвести реальность.
Поместье производило большее впечатление, чем он предполагал. Выцветшую картинку, хранившуюся в его памяти, оживили запахи листвы и земли, влажной после утреннего дождя. Найдж глубоко втянул в легкие свежий воздух и затаил дыхание. Стук копыт и грохот колес экипажа почти заглушали все прочие звуки, но он все же уловил чутким ухом щебетание птиц.
– Да, поместье гораздо обширнее, чем я ожидал, – произнес наконец Найдж.
– Дьявольщина! – снова воскликнул его спутник, вкладывая в одно слово бездну отвращения, и скрестил могучие руки на широкой груди.
Все в Уильяме Стаббсе было невероятно крупным – начиная от огромной, почти безволосой головы (он упрямо отказывался носить парик, пренебрежительно называя его рассадником блох) до массивных ног, под стать мощным стволам деревьев, проплывавших за окном. Черты его лица тоже не отличались приятностью – нос, не раз переломанный, лошадиные желтые зубы, изуродованное ухо и глаз, безжизненный и остекленевший. Словом, как говаривал его теперешний спутник и хозяин, вряд ли кто обрадуется, повстречав такое чудище ночью в темной аллее – да и при свете дня.
Найджел, виконт Роксли, был полной противоположностью своему слуге. Высокий, статный, красивый и ко всему прочему – образец утонченной элегантности: одетый по последней лондонской моде стараниями самого искусного и дорогого в городе портного. Если бы не широкие плечи под элегантным камзолом и богато вышитым жилетом и не острый, проницательный взгляд голубых глаз, его вполне можно было бы принять за пустого лондонского щеголя.
– Клянусь Богом, Уилл, – промолвил он, – Всевышний немало поработал над окружающим пейзажем. Постарайся привыкнуть к мысли, что тебе некоторое время придется пожить в глуши – по крайней мере пока ты не надумаешь оставить свою службу у меня. Сразу скажу, что мне бы этого не хотелось.
– Мне тоже, Найдж, – откликнулся его слуга. – Черт подери, да ты непременно угодишь в какую-нибудь передрягу, если я от тебя уйду.
Найджел вскинул брови и уставился на своего спутника с холодным высокомерием, однако ничего не ответил, не имея ни малейшего желания продолжать беседу. Проплывающие за окном картины полностью поглотили его внимание. Сейчас он был как никогда близок к исполнению своей давней мечты, которая за последние девять лет превратилась в навязчивую идею. Почти целый год Найджел вынашивал план, надеясь, что теперь он воплотится в жизнь (и совершенно напрасно, по словам Уилла). Но этот план принадлежал Найджелу, а он никогда не слушал ничьих советов, если дело касалось его решений.
Он не раз спрашивал себя: может, это и в самом деле чересчур? Может, следовало остановиться на ночь в деревенской гостинице и нанести визит завтра? Сегодня утром Найджел побрился и оделся с особой тщательностью, но сейчас день был в самом разгаре. Ему всегда хотелось выглядеть с иголочки, когда он намеревался провести время в обществе. В одежде Найджел был настоящий педант – он имел на это и средства, и возможности. Он сжал губы и прикрыл глаза. Нет, виконт не стал останавливаться в гостинице, но велел лакею заказать ему комнату.
Все-таки он правильно поступил. Как бы то ни было, время еще не самое позднее для визитов, а кроме того, Найджел слишком долго ждал этого дня. Вероятно, он все-таки немного нервничает, хотя это на него не похоже.
Виконт побарабанил длинными пальцами с отполированными ногтями по раме окна и глубоко вдохнул пряный аромат листвы и омытой дождем земли. Слева он заметил стайку оленей, пасущихся под деревьями. Грохот приближающегося экипажа ничуть их не напугал. Возможно, они ручные. В следующее мгновение его окутал аромат рододендронов – экипаж выехал из леса и покатил по парку, такому же тенистому, но более ухоженному.
Скоро он увидит и сам особняк. Дорога вилась вверх от долины, где раскинулась деревня. Еще немного, и заросли рододендронов и других кустарников расступятся перед ними – и откроется вид на широкую зеленую лужайку. А за ней вдалеке старый лес.
Но на краю лужайки, перед деревьями, возвышался дом. Это был Кедлстон – огромный и величественный. Конечно, Найджел и представлял себе нечто подобное. И все же реальность вновь превзошла все ожидания. Дом из красного кирпича в стиле времен короля Якова казался все больше по мере приближения к нему. В высоких окнах, обрамленных украшениями из белого камня, отражалось солнце. Силуэт здания разительно отличался от классически симметричных современных построек многочисленными башенками и фронтонами. Окинув глазами фасад, Найджел удовлетворенно вздохнул.
– Дьявольщина! Чтоб мне провалиться! – Уильям Стаббс резко повернулся на сиденье, взглянув на особняк. – Так это он и есть, Найдж? Дворец, да и только! Как в тех сказках, что рассказывают мелюзге.
– Но дворец настоящий, Уилл, – лениво возразил виконт, посматривая на особняк из-под полуопущенных век. Да, это не сон, это реальность. Наконец-то! После стольких лет ожидания!
Интересно, дома ли она? Он не послал извещения о своем прибытии. И поступил так нарочно. Пусть его появление будет для нее сюрпризом. Но если ее, не дай Бог, нет, все его планы рухнут. Впрочем, вряд ли она в отъезде – а если все-таки уехала, то наверняка недалеко и ненадолго. Ведь Кассандра никогда не покидала пределы Кедлстона. И ни разу не была в Лондоне. Месяц назад она находилась здесь, в Кедлстоне, как и три месяца, и полгода назад. Найджел наводил справки. А потому и сейчас она наверняка дома.
Виконт не раз задавался вопросом: а так ли Кассандра хороша собой, как говорят? По слухам, она красавица, хотя никто никогда не описывал ему ее внешность, а он, в свою очередь, никогда об этом не спрашивал. Ему не случалось даже видеть ее портрет. Какая же она на самом деле? Кроткая и застенчивая? Найджел представлял себе Кассандру именно такой: ведь девушка настоящая домоседка. Но она с таким же успехом может оказаться и сварливой злючкой, и деревенской любительницей шумной псовой охоты.
По правде сказать, его не особенно интересовало, как выглядит Кассандра и что она за человек. Замысел виконта давно созрел, и он не желал сейчас отступать от своего плана – ни ее внешность, ни характер не остановят его.
– И ты целый год выжидал, – Уильям Стаббс покачал головой, – вместо того чтобы получить все сразу, как я тебе советовал?.. Но ты сам полез в кабалу. Не хватало только, чтобы эта девица оказалась косой или рябой.
– Или невинной, – со вздохом добавил Найджел.
– Ты вконец спятил, Найдж! – недовольно бросил непочтительный слуга. – Чудак, да и только.
– Черт возьми, все это мне приходилось слышать от тебя и раньше! Будь так любезен, Уилл, воздержись от своих замечаний в присутствии обитателей Кедлстона. Не советую также называть меня по имени. В приличном обществе это не принято, как я уже не раз пытался тебе втолковать с тех пор, как ты поступил ко мне на службу. Иначе найдутся люди, которые посоветуют мне вздернуть тебя на ближайшем суку за непослушание.
– Никому еще не удавалось затянуть веревку на шее старины Стаббса, милорд. – Уилл отвел глаза от хозяина, видимо, задетый за живое его упреком. Он привык считать себя старше и мудрее, хотя ему исполнилось тридцать три, а Найджелу двадцать девять. – Но я так скажу: ты делаешь глупость. Уж поверь мне, я знаю, что говорю. Господь свидетель, я твержу тебе это изо дня в день. Но ты упрям как осел. – Он скрестил могучие руки на груди и взглянул на своего элегантно одетого и высокомерного хозяина с пугающей нежностью. – Что ж, делай как знаешь. Только когда эта девица в кружевах повяжет тебя по рукам и ногам, не проси о помощи старину Стаббса. Больше я слова не пророню.