— Что я должен сделать? — спросил Хокинг. Его дыхание немного выровнялось.
— Мы оказались на опасном отрезке эксперимента. Еще одна проекция может его сломить, тогда он станет бесполезен для наших целей. Убивать его неинтересно. Любой исход будет неудачным. Но меня заинтересовала его способность к сопротивлению. Будем продолжать.
— Как скажете, Орту. Я предлагаю дам ему время на восстановление, а затем увеличу частоту внушений во сне. Это ослабит его ментальную защиту. Доктор Рестон оказался опытным субъектом. У нас уже множество его сновидений. Я без труда изменю содержание снов, чтобы оно облегчило достижение наших целей.
— Следующая проекция должна привести к успеху, — предупредил Орту. В глухом, пустом голосе не осталось ни гнева, ни злобы. Но он прозвучал так, что Хокинга пробрало до мозга костей.
— Я понял.
Нимб потускнел и начал исчезать. Хокинг наблюдал, пока не осталось ничего, кроме слабого свечения в воздухе. Потом пропало и оно. Яйцевидное кресло бесшумно развернулось и вылетело из отсека.
— Зря я был с ним слишком мягок, — бормотал Хокинг себе под нос. — Зря позволил ему сбежать. Только и всего. Я его сломаю! Заставлю его стать моей копией! Он еще приползет ко мне на брюхе!
Глава 14
— Сегодня вы выглядите куда бодрее!
В медотсек вошла Ари. На ней был новенький зеленый комбинезон с высоким воротником. Волосы льняными локонами рассыпались по плечам. И вся она смотрелась воплощением здоровья и утренней бодрости.
— Привет! Вот, собираюсь сбежать отсюда.
— Когда?
— Да прямо сейчас. Как только медсестра принесет мою одежду.
Милая головка Ари по-птичьи склонилась набок.
— Вы уверены, что готовы?
— Конечно. Подумаешь, поскользнулся в душе. Я в порядке. Кроме того, если я задержусь здесь, я с голоду помру. Еда такая... э-э, лучше не говорить.
— Но у вас голос до сих пор как у лягушки. Ваше горло…
— Доктор Уильямс говорит, что через день-два все пройдет. Порошок не опасен, просто не стоит вдыхать его помногу. Он говорит, что, если не попадать под дождь, то пневмонии можно не опасаться. Так что особых причин прохлаждаться здесь нет.
— Но вы же не можете нормально дышать? Вам больно?
— Ерунда! Неужто вам не хочется, чтобы я убрался отсюда побыстрее?
— Конечно, хочется. А вдруг рецидив?
— "Рецидив?" Это что такое?
— Ну, это у врачей заклинание такое...
Прежде чем ответить, Спенс долго изучал потолок палаты. Когда он снова заговорил, в его тоне не осталось ни капли игривости.
— Ари, как вы думаете, что со мной происходит?
— Я не знаю. Честно.
— А что вам сказал доктор Уильямс?
— Ничего такого. Он тоже озадачен, как я поняла.
Спенс задумался.
— Послушайте, Ари, я… — однако его прервал приход медсестры с одеждой.
— Вот, мистер Рестон, все как новенькое! — Для медперсонала обращение «мистер» было единственным способом отличать своих постояльцев от врачей и всех прочих обитателей Готэма. Она положила аккуратно сложенный золотой с синим комбинезон возле койки.
— Я подожду снаружи, пока вы переоденетесь, Спенс, — сказал Ари и вышла вслед за медсестрой.
Из медотсека Спенс вышел с видом здорового, хорошо отдохнувшего человека. Ари посмотрела на него и спросила себя: с чего бы ей так беспокоиться за нового знакомого? Но тут Спенс повернулся к ней своей «загорелой» частью лица. Нет, конечно, основания для беспокойства имелись. Наверное, он и впрямь нуждался в уходе.
Доктор Уильямс вышел проводить своего пациента.
— Надеюсь, вы подумаете о том, что я говорил вам, доктор Рестон. Мое предложение остается в силе.
— Непременно подумаю, но не уверен, что приму его.
Врач покачал головой.
— Ладно. От вас зависит. А я в любой момент к вашим услугам.
— Спасибо, доктор. Я ценю ваше внимание.
Панель откатилась. Спенс и Ари покинули медотсек.
— До свидания, доктор. Постараюсь держаться подальше от неприятностей хотя бы неделю.
— Да уж, пожалуйста, постарайтесь. — Переборка закрылась.
— Куда теперь? — спросила Ари. — Хорошо бы пообедать. За мой счет. Согласны?
— Да, обед — это хорошо, только, чур, плачу я. Однако у меня одна просьба… впрочем, это подождет.
— Предлагаю сделать одолжение одному ресторану поблизости.
— Ничего не имею против. Пошли.
После нескольких лифтов они добрались до уровня Готэма, на котором располагались рестораны и питейные заведения. Однако здесь обнаружилась немаленькая очередь.
— Обеденное время, — растерянно сказал Спенс.
— Вот в чем беда хорошего ресторана. Слухи мигом облетают окрестности, а у туристов всегда ушки на макушке. Поищем что-нибудь другое?
— Стоит ли? Подождем лучше здесь.
Очередь двигалась неторопливо, и они успели обсудить новости Готэма. Спенс больше не упоминал о своей просьбе, и Ари его не торопила.
Наконец они вошли внутрь. Их подвели к маленькому столику, и они уселись напротив друг друга. Спенс едва заглянул в меню и отложил его в сторону. Ари решила, что он готовится к рассказу о причинах, приведших его в лазарет.
— Ари… — Спенс замолчал, ожидая, пока официант в черном костюме с белой рубашкой и галстуком примет заказ.
— Что пожелаете, мсье? — Даже французский акцент официанта звучал, как настоящий. Спенс подумал, что в такие рестораны обслугу набирают не только из соображений эффективности, но и за актерский талант. Во всяком случае, их официант выглядел великолепно. На Земле Спенсу не приходилось таких видеть. Может, он и в самом деле француз?
— Для начала винегрет из артишоков. И камбалу.
— Предпочитаете молодой горох или цветную капусту, мсье?
— Пусть будет молодой горох. И Божоле нового урожая.
— Бутылку, мсье?
— Полбутылки будет достаточно, спасибо.
Официант отошел и тут Спенс с ужасом вспомнил, что не спросил у Ари, чего бы хотела заказать она.
— Извините. Боюсь, я забыл спросить вас, чего вы хотите.
— Не смущайтесь. Вы читаете мои мысли.
— Мне так редко приходится оказываться в ресторанах… боюсь, у меня маловато практики.
— Оставьте. Никаких проблем.
— В следующий раз заказывать будете вы.
— Все нормально, Спенсер. Какая девушка, если она не полная дура, откажется от бесплатного угощения?
Принесли вино. Спенсу продемонстрировали бутылку, и он сделал вид, что изучает этикетку. Затем официант ловко достал пробку, аккуратно налил глоток в бокал Спенса и протянул ему пробку. Спенс понюхал ее, хотя понятия не имел, чем должна пахнуть пробка, отпил из бокала. Вкус ему понравился.
— Прекрасно! — похвалил он. Официант наполнил бокалы и ушел.
Бутылка стояла перед ними, отбрасывая на белую скатерть малиновые тени. Спенс не трогал свой бокал, и Ари сложила руки на столе в ожидании.
— Я хотел бы рассказать вам о том, что происходит.
— А надо?
— Я хочу… я хочу, чтобы вы знали. — Спенс оторвался от созерцания белой скатерти и посмотрел в глаза своей даме.
— Хорошо, я слушаю, — мягко сказала она.
— Ари, я не знаю, что со мной происходит. То есть не совсем понимаю… — Только тут Ари заметила, что Спенс испуган. Он потряс головой, и видимо справился со своим страхом — В общем, мне кажется, что это не совсем я.
— То есть?
— Уверен, доктор Уильямс говорил вам. Но он забыл, что я — биопсихолог. И симптомы я знаю не хуже, чем он. Но вот причины… Это не совсем мой профиль. Я имею в виду, что у меня не маниакально-депрессивный синдром, и я не шизофреник. По крайней мере, я так не думаю.
Официант вернулся. Он принес блестящие серо-зеленые артишоки, развернул салфетки, положив их на колени клиентам, разложил столовые приборы и исчез.
А Спенс между тем продолжал, словно никакого официанта и не было.
— Я хочу сказать, что будет трудно доказать свое здравомыслие.
— Позвольте, никто ведь не считает вас сумасшедшим.