Наконец они остановились перед полуразвалившимся зданием посреди коммерческого района. Желтая краска отслаивалась большими пятнами и напоминала кожу прокаженного.
— Что это? — спросил Спенс. — Куда мы приехали? — Утомительная поездка вогнала его в угрюмое состояние духа.
— Здесь живет доктор Гита, помнишь? — Аджани спрыгнул с повозки и быстро заговорил с рикшей на хинди. Расплатившись, он приглашающее махнул Спенсу рукой. — Идем. — Не дожидаясь ответа, индиец вошел в дом.
Спенс последовал за ним, и тут же вляпался в свежую коровью лепешку на тротуаре. Кто-то неподалеку хихикнул. Спенс нахмурился, но оборачиваться не стал. Аджани уже скрылся внутри.
Спенс разозлился, как мог, почистил ботинок и направился следом. До подъезда оставался один шаг, когда сверху его громко окликнули. Он поднял голову и увидел темно-коричневое лицо, высунувшееся из окна наверху. Из окна ему помахали рукой.
— Намастэ, Спенсер Рестон. Добро пожаловать в Индию.
Несмотря на затрапезный внешний вид и ветхую лестницу, кишащую тараканами и мышами, в комнатах доктора Сундара Гиты было чисто. Вся квартира, казалось, светилась от улыбки маленького человечка, жившего здесь вместе с женой и пятью дочерьми. Спенс настроился на грязную, закопченную лачугу, и потому был слегка разочарован, обнаружив просторные и светлые комнаты; он почему-то совсем приуныл, заметив большой букет свежесрезанных цветов в изящной расписной вазе в гостиной.
— Садитесь, дорогие гости. Сейчас будем пить чай, — ворковал круглолицый хозяин дома, делая приглашающие жесты обеими руками. — Проходите, доктор Спенсер, располагайтесь. — Доктор Сундар едва уловимо поклонился и объяснил вошедшим: — Мои домашние целый день ждали встречи с вами. Они никогда не видели гостей из Америки.
Послышалось сдержанное женское хихиканье, бисерная занавеска раздвинулась, и в комнату вошла вереница темноглазых красавиц; каждая несла небольшой поднос с чем-то съедобным. Они выстроились шеренгой перед гостями, и Гита представил свою семью.
— Это Индира, моя жена, — торжественным тоном провозгласил он, — и мои дочери: Судхана, Премила, Моти, Чанти и Баки. — Заслышав свое имя, каждая из женщин делала скромный поклон и выдвигалась вперед со своим подносом. Вскоре Спенс уже сидел в окружении тарелок и мисочек, наполненных кунжутными лепешками, финиковым печеньем и рисовыми шариками. Последняя тарелочка, не поместившись на столе, опасно балансировала на подлокотнике низкого бамбукового кресла Спенса, а он не мог ее поправить, поскольку держал чашку горячего чая с жасмином, перекладывая ее из руки в руку.
Закончив накрывать на стол, женщины скрылись в соседней комнате, но Спенс продолжал слышать их возбужденное перешептывание.
Доктор Сундар Гита был темнокожим, гораздо темнее, чем Аджани. Ростом он доходил Спенсу только до плеча, но обладал такими же широкими плечами, как и Рестон. Круглое лицо не покидала улыбка, оно словно светилось изнутри теплом и радостью. Муслиновый костюм цвета слоновой кости вместе с синим тюрбаном подчеркивал общую округлость фигуры.
Пока Спенс глазел на хозяина, снизу на улице раздался громкий крик. Доктор Гита поставил чашку, подбежал к окну и высунулся наружу. Короткая беседа завершилась воплем доктора: «Нет сегодня записи! Завтра приходите!»
Он повернулся к гостям с извиняющейся улыбкой.
— Лингвисту не просто зарабатывать на жизнь, — объяснил он. — Приходится подрабатывать дантистом.
Спенс допил чай и поставил чашку на пол. Он почувствовал легкую щекотку на тыльной стороне ладони. Скосив глаза, он увидел огромную змею, свернувшуюся возле его стула. Это она подсунула широкую угловатую голову ему под руку.
— Ай! — Спенс отдернул руку.
— Рикки! Ты непослушная девчонка! Уходи и перестань приставать к гостям, — доктор Гита сердито посмотрел на змею. Та медленно развернулась и бесшумно скользнула куда-то в угол. Спенс с трудом подавил приступ тошноты. Наверное, пусть бы лучше лежала возле его стула, по крайней мере, так можно было за ней присматривать. А так непонятно было, когда и как она выползет снова.
— Крысы, — промолвил доктор Гита извиняющимся голосом. — Такая проблема в городе! А Рикки у нас — прекрасный охотник. Так что нас крысы не беспокоят.
— Доктор Гита, — начал Аджани, — мы благодарны вам за то, что…
— Ах, оставьте! Для таких высокоученых людей я просто Гита. Это вы оказали мне честь. Когда вчера вечером от вас пришло сообщение, оно меня очень взволновало. А теперь вы здесь, и мой долг помочь вам в меру моих сил. Дорогой Аджани, я все эти годы с удовольствием вспоминал наши школьные времена. Итак, что привело вас в Калькутту и в мой скромный дом?
— Знаешь, Гита, давай лучше Спенс расскажет свою историю, а потом я кое-что добавлю.
Гита окинул заморского гостя пытливым взглядом черных глаз, кивнул и с удовольствием уселся на широкую кровать. Она занимала почти треть площади комнаты, и Спенс понял, что в этой кровати спала, вероятно, вся семья.
— То, что я собираюсь рассказать, может показаться немного… ну, невероятным, но уверяю вас, что это правда, — начал он. — Клянусь, каждое слово в ней правда. И я очень прошу вас, чтобы эта правда не вышла за пределы этой комнаты. — Спенс явно нервничал. — Вы обещаете?
Гита коснулся лба и кивнул, соглашаясь. Спенс заметил, что в черных глазах хозяина мелькнуло волнение, но лицо осталось совершенно бесстрастным.
Глубоко вздохнув, Спенс начал рассказ. Он поведал о своих снах, о путешествии на Марс, о песчаной буре и о том, как ему удалось обнаружить туннели, которые привели его в город Тсо. Он рассказал о том, как голодал, как погибал без воды, как едва не умер от ран и общего обезвоживания. Он описал продолговатый ящик и то, как он случайно привел его в действие, описал странные звуки и образы, исходившие из него, и, наконец, свою встречу с Киром, марсианином, и все чудеса, виденные им в марсианском городе.
Рассказ занял почти час. Все это время Гита просидел как в трансе, завороженный невероятной историей.
— Фантастика! — воскликнул он, разрушая хрупкую тишину, повисшую в комнате. — Ничего подобного я за всю жизнь не слышал. Невероятно. — Он повернулся к Аджани. — Ты предупреждал, что я буду поражен, но это слишком слабо сказано. Я просто онемел от удивления.
Они помолчали. Гита глядел на Спенса, как на диковинного зверя, иногда бормоча что-то себе под нос. Наконец, он наклонился вперед и сказал:
— Ладно. Но это всего лишь половина истории, хотя и удивительная. Теперь я хотел бы услышать ее продолжение, и то, чем я смогу вам помочь.
Глава 2
А в клинике произошло следующее. Едва Спенс и Аджани вышли на лужайку, как раздался стук в дверь. Ари решила, что пришла медсестра и хотела сказать, что мама немного устала и не пойдет на обед.
Она открыла дверь, одновременно повернувшись к матери, чтобы сказать, что она ненадолго отлучится.
В следующий момент ее схватили за плечо, чья-то рука сдавила шею, а ладонь закрыла рот — все произошло так быстро, что она даже не успела вскрикнуть.
— Молчи! Не сопротивляйся! — шепнули ей на ухо. — Сейчас мы пойдем по коридору. Если попытаешься сбежать, будет очень больно.
В комнату притиснулся помощник Спенсера Тиклер. Он кивнул кому-то, стоявшему в коридоре. Тиклер вывел ее из комнаты, но перед этим что-то достал из кармана и бросил внутрь.
Ари вытолкнули через запасную дверь, украшенную красной табличкой с надписью «Аварийный выход». Когда дверь уже закрывалась, Ари услышала негромкий женский крик.
Ее втолкнули на заднее сиденье трехколесного электрокара последней модели. За рулем сидел Курт Миллен. Девушку больше не держали, и она тут же закричала, пытаясь оттолкнуть Тиклера, уместившегося рядом с ней на тесном заднем сиденье.
— Можете орать сколько угодно. Толку не будет, — сказал Тиклер. — Никто вас не услышит. Поберегите силы, нам предстоит долгий путь.