Выбрать главу

— Лев… или страус, — сказал черный проводник на своем ломаном английском языке.

— Как это — страус? — с недоумением спросил Александр. — Разве это страус?

Его прервал неописуемый шум. В непроходимых зарослях поднялась буря звуков. Только что слышанный вопль был для нее как бы сигналом. Она прокатилась по берегу и, подобно отдаленному грому, замерла над рекой. Сила этих дьявольских звуков была такова, как если бы на полной скорости промчался поезд. Эти ужасные голоса доносились справа и слева, и путешественники понимали, что невидимые музыканты расположились вокруг всего их бивуака. Нетрудно было догадаться, что их много.

Наконец послышались крики на высокой ноте, похожие на пронзительные звуки фанфар и всех прочих медных инструментов.

— Это не страус! — крикнул проводник Александру в самое ухо. — Это лев!

— Почему?

— Я слышу шакала. Он вышел на охоту для льва.

— Невозможно, чтобы один-единственный лев поднял такой шум. Их, должно быть, не меньше полудюжины.

— Ты прав. Но тех привлекает бельтонг, который провяливается на деревьях, а также запах жаркого из слоновьей ноги, которое тушится в ямке.

— Но тот лев, о котором ты говоришь…

— Он вожак. Он великий лев, и он ест только живую добычу. Сейчас он преследует газель или буйвола. Шакал ведет его по следу, как охотничья собака.

— А мы что будем делать в это время?

— Ничего. Нам ничто не грозит. На нас львы не нападут. Они слишком боятся человека, в особенности белого человека.

— Ты меня удивляешь. Но это не важно. Все-таки неприятно, когда тебя разбудят этаким манером. Если бы я мог различить в темноте хоть одного из этих крикунов, я бы с радостью послал ему пулю восьмого калибра — просто чтобы заставить его с минутку помолчать.

— На, смотри!..

Облака, закрывавшие луну, разошлись, и ночное светило залило лесную лужайку ярким, почти дневным светом. Молодой человек отчетливо увидел в тридцати шагах от себя резко очерченную черную, неподвижную, как пень, массу и узнал в ней льва, величественно сидящего на задних лапах.

Александр не был человеком впечатлительным, но и он оторопел.

Как же это? Добычей, столь легко и добровольно подставлявшей себя под его выстрелы, был лев, великолепный царь Африки, гроза долин и лесов? Он, скромный французский Немврод, заброшенный по прихоти судьбы в необозримую пустыню Калахари, сможет повторить подвиг великих охотников? Всего каких-нибудь двенадцать часов назад он убил слона, колоссальное, сильное, хитрое, почти неуязвимое животное, а сейчас он еще подстрелит льва?

Все эти соображения, описывать которые было бы слишком долго, молнией пронеслись у него в мозгу в ту минуту, когда он медленно поднимал ствол карабина. Он искал мушку и увидел ее блеск как раз над головой зверя. Оружие оставалось две секунды неподвижным в его руках, затем из ствола вырвался огонь. Густое облако дыма еще застилало стрелку глаза и он еще ничего не видел, а лев, пораженный огромной пулей весом в шестьдесят пять граммов, сделал десятиметровый прыжок и свалился, издавая ужасное рычанье, в котором смешались боль и ярость.

— Здорово, Александр! — крикнул Альбер де Вильрож. — Ну и стрелок же ты, черт побери! Бьюсь об заклад, что ты попал этому милому котенку прямо в голову. Полюбуйся, как он извивается! И как он сжимает мордашку лапами, точно он хочет вырвать оттуда твой кусочек свинца! Не старайся по-пустому, приятель: позади этой пульки было пятнадцать граммов тончайшего пороха.

Выстрел заставил временно умолкнуть всех диких зверей. Некоторые из них уже, по-видимому, знали, что это за гром. И только лев, рана которого была смертельна, стонал жалобно, но все более и более тихо. Александр сменил патрон и собирался выстрелить второй раз, когда в нескольких шагах от него раздался хруст ветвей и крик ужаса и страха. Все три француза замерли. Если вспомнить, как близко находились львы, то несчастного, который молил о помощи, надо было считать человеком конченым.

— Сюда! На помощь! — кричал он. — Погибаю!

Альбер, как человек смелый, но безрассудный, был готов броситься туда, откуда доносились крики, но почувствовал на плече тяжелую руку Александра:

— Спокойствие, дружище! Ты хочешь пойти на верную смерть?

— К тому же бесполезную, — добавил Жозеф.

— На помощь!

Крик прозвучал в последний раз и замер.