У дыма в бутылочке был насыщенный цвет, он темнел всё больше по мере того, как всё больше дыма оказывалось внутри, и всё же каким-то образом весь дым помещался там. Затем поток поредел, потускнел до сиреневого и иссяк. Внутри бутылки бурлила фиолетовая масса. Грэвелл вынул пробку изо рта и, всё ещё держа бутылку горлышком вниз, закупорил её. После этого он поцеловал пузырёк и, как обычно, произнёс: «Идеально». Затем охотник повернулся к Таш:
– Что ещё за хреновую хрень ты там творила?
– Эм…
– Он почти настиг тебя. Он нагнал тебя.
– Он был очень быстрым. Ты видел, какие у него длинные ноги?
– Ты появилась не с той стороны!
– Он отрезал меня. Пришлось сделать крюк. Я же сказала тебе, что он очень быстрый.
– Ну, это объясняет, почему ты остановилась.
– Я подумала, что он сдался.
Грэвелл покачал головой.
– Ты дура? Демоны не сдаются. Никогда.
– Слушай, я же загнала демона сюда, не так ли? Я прыгнула в яму. Демон прыгнул следом за мной. Ты убил демона. На мой взгляд, всё прошло хорошо.
Грэвелл выругался сквозь зубы и поднялся на ноги.
– Если это, по-твоему, хорошо…
– А дым у тебя. – Таш взглянула на бутылочку, затем на мёртвого демона. – Он выглядит моложе, чем обычно. Может, поэтому он вёл себя несколько странно. Хорошо, что ты раздобыл мне шипованные сапоги. Ещё бы чуть-чуть и…
– Ещё бы чуть-чуть, и ты бы не вырвалась из его лап.
– Ты беспокоился за меня?
– Ха. Скорее, я беспокоился, что зря потратил два кронера на эти сапоги.
Таш улыбнулась и ткнула пальцем в бутылку.
– Хороший дым. На него можно купить целую гору обуви.
Девушка вырвала свой ботинок из хватки демона.
– Ты только и думаешь, что об обуви. Прежде, чем думать об обуви, нужно думать о работе. И ты забыла принести лестницу. Придётся тебе выбираться так.
Надев сапог, Таш оглядела украшенные кровью и потрохами стены ямы и вздохнула.
– Подсади уж тогда.
Грэвелл наклонился, сложил ладони лодочкой, и Таш осторожно ступила на них, стараясь не проткнуть руку охотника шипованной подошвой. Ей нужно было сохранять равновесие. Стены ямы были покрыты кровью, но, по крайней мере, кровью мёртвых существ, а кто знал, какие мерзкие создания скрывались у Грэвелла в волосах! Она коснулась стены рукой.
– Пошла, – произнёс Грэвелл и подбросил Таш в воздух, она вылетела из ямы, откатилась в сторону и встала на ноги.
Девушка дохромала до кустарника, забрала лестницу и опустила её в яму для Грэвелла. Затем забрала свой рюкзак, села и приложила немного снега к повреждённой лодыжке. Грэвелл выбрался наружу, держа в руках бутылочку с демоническим дымом.
– В следующий раз просто продолжай бежать, – посоветовал он.
Таш забрала бутылочку, которая была тёплой у горлышка и горячей у основания. Пузырёк будет согревать её, пока Грэвелл разводит огонь.
Грэвелл ушёл в лес в поисках дров, всё время что-то бормоча себе под нос и качая головой.
– Ты просто не останавливаешься, когда за тобой гонится демон. Просто не останавливаешься. Ну кто будет останавливаться? Кто?
Но Таш знала, что Грэвелл успокоится, погрузившись в рутину всех вещей, которые нужно было сделать после охоты. Таш будет сидеть, а Грэвелл разведёт костёр. В любой другой день это была бы обязанность девушки. Затем Грэвелл приготовит похлёбку, которая никогда не входила в обязанности девушки, поскольку Грэвелл всегда готовил её так, как нравилось ему, и жаловался, что Таш вечно портит её, когда пытается помочь. Они поймали нескольких кроликов, и у них было немного овощей. Пир удастся на славу.
Была уже глухая ночь. Стояла полная луна, но её было не видно из-за набежавшего облака. Нигде не было ни одного цвета за исключением яркого фиолетового дыма, медленно клубившегося в бутылке. Этот дым сиял куда ярче любого дыма, который они видели прежде.
Таш посмотрела на отёкшую лодыжку. Для полного исцеления потребуется несколько дней, но она выживет. Она коснулась лодыжки и закрыла глаза, пытаясь снова вспомнить прикосновение демона. Он был тёплым, но не горячим, хватка не жёсткая, но уверенная. Лодыжка опухла оттого, что она ушибла её при спуске с дерева, а не потому, что демон покалечил её.
Грэвелл всегда заклинал Таш не попадаться в лапы демонов, хотя он никогда конкретно не уточнял, что будет, если демон её сцапает, ограничиваясь фразой: «Ну, ничего хорошо не будет, уж это точно».
Она поежилась. Было холодно, и Таш прижала бутылочку к животу, тепло от пузырька расплылось по телу девушки. Ей нравилось, что дым был тёплым. Разумеется, она никогда его не вдыхала. Уж этому Грэвелл её научил: