Звонкий звук ударил Таш по ушам. Демон вскочил на ноги и бросился вперёд, разинув фиолетовый рот. Но Таш тоже не стояла на месте, она сильно оттолкнулась шипами от земли, развернулась в воздухе и вернулась из демонического мира обратно на склон лощины в мире людей.
А затем она побежала.
Кэтрин
Бриган, Бригант
«Нет большего зла, чем предатели. Все предатели должны быть найдены, разоблачены и наказаны».
– Принц Борис послал стражника, чтобы сопроводить нас туда, ваше высочество. – Судя по тону и внешнему виду Джейн, её новая служанка, была в ужасе.
– Не переживай. Тебе не придётся смотреть, – принцесса Кэтрин разгладила юбку и глубоко вздохнула. Она готова.
Они двинулись в путь. Стражник шёл впереди, Кэтрин посередине, а Джейн замыкала процессию. В коридорах на женской половине дворца было тихо и безлюдно, даже тяжелые шаги стражника на толстых коврах звучали приглушённо. Но когда они вошли в центральный зал, то словно бы очутились в ином мире, мире, полном мужчин, ярких красок и шума. Кэтрин так редко попадала в этот мир, что хотела впитать его в себя целиком. Кроме неё здесь не было других женщин. Все лорды были облачены в кирасы, увешаны мечами и кинжалами, словно бы они не осмеливались показаться при дворе иначе как во всеоружии. Повсюду стояли многочисленные слуги и все, казалось, говорили, смотрели, переходили с места на место. Принцесса не увидела ни одного знакомого лица, зато мужчины узнавали её и, учтиво кланяясь, расступались, позволяя девушке пройти. Шум вокруг затихал и набирал силу только за её спиной.
А затем она очутилась у другой двери, открытой для неё стражником.
– Принц Борис просил подождать его здесь, ваше высочество.
Кэтрин вошла в коридор, жестом велев Джейн подождать возле уже закрывшейся двери.
Вокруг стояла тишина, но девушка слышала, как яростно бьётся её сердце. Она сделала глубокий вздох и медленно выдохнула.
«Спокойней, – мысленно напутствовала себя она, – сохраняй достоинство. Веди себя как принцесса».
Девушка выпрямилась и сделала ещё один глубокий вдох. Затем медленно прошла до противоположного края комнаты.
«Это будет мерзко. Это будет кроваво. Но я не шелохнусь. Я не упаду в обморок. И уж совершенно точно я не буду кричать».
И обратно.
«Я буду себя контролировать. Я не выдам ни единой эмоции. Если станет совсем плохо, я начну думать о чём-нибудь отвлечённом. Но о чём? О чём-то прекрасном? Но это будет неправильно».
И туда.
«О чём можно думать, когда ты наблюдаешь за тем, как кому-то отрубают голову? И не кому-то, а Эмб…»
Кэтрин обернулась, и там, в углу комнаты, прислонившись к стене, каким-то образом оказался Нойес.
Они редко встречались, но всякий раз, как принцесса видела Нойеса, она была вынуждена подавлять дрожь. Это был стройный, атлетично сложенный мужчина примерно одного возраста с её отцом. Сегодня он был по всей моде разряжен в кожу и пряжки, его, практически белые, доходящие до плеч, волосы были зачёсаны назад и собраны в изящные косички и простой узел. Но несмотря на всё это, было в нём нечто отталкивающее. Возможно, всё дело было в его репутации. Нойес – мастер-инквизитор, занимался розыском и поимкой предателей. В большинстве случаев он не убивал пленников сам, это входило в обязанности его истязателей и палачей. За семь лет, прошедших с момента войны с Калидором, дела Нойеса и ему подобных пошли в гору, в отличие от большинства бригантийских предприятий. Никто не был защищён от его пристального внимания, никто: от мальчишки на конюшне до лорда, от служанки до леди и даже до принцессы.
Нойес плечом оттолкнулся от стены, лениво шагнул ей навстречу, медленно поклонился и произнёс:
– Доброе утро, ваше высочество. Разве сегодня не чудесный день?
– Для вас – несомненно.
Инквизитор улыбнулся своей полуулыбкой и не двинулся с места, изучая её.
– Вы ждёте Бориса? – спросила Кэтрин.
– Я просто жду, ваше высочество.
Воцарилась тишина. Кэтрин смотрела через высокие окна на голубое небо. Нойес не сводил с неё взгляд, и принцесса чувствовала себя овечкой на рынке… нет, скорее даже мерзким насекомым, ползущим у него под ногами. Девушка пересилила желание закричать и потребовать, чтобы он оказал ей хоть какое-то уважение.
Кэтрин резко отвернулась от него, мысленно убеждая себя сохранять спокойствие. После семнадцати лет практики ей хорошо удавалось скрывать свои эмоции, но в последнее время это стало значительно сложнее. В последнее время эмоции угрожали взять над ней верх.