- Они выпускают дирижабль? Первый дирижабль на континенте, у нас в Каде, немыслимо.
- Ты знаешь кому я продаю, - уставился он исподлобья, и продолжил на три тона тише, почти неслышно, - сопротивление использует те крохи, что я приношу, против департамента безопасности. Прекратить поставки, значит лишить их сил. Я могу заплатить тебе в три раза меньше чем обычно, если ты согласишься.
Какой у меня есть выбор? Избавиться от молний было необходимо. Опасно держать их у себя.
- Я согласна, - ответила обреченно, думать было некогда. Подняла корзинку и отстегнула от низа россыпь накопителей, плоские металлические плашки с печатями, отлично крепились между вырезанных прутьев, - держи.
Ловкач достал из под полы скрученный рулончик денег и отдал мне. Даже не стала считать, взяла корзину и вышла обратно, к прилавкам, купить настоящих яблок. Обязательно красных и сладких.
По дороге домой все думала о его словах, Леон… Он был моим кумиром, пять лет назад, когда отец еще был жив, а Ян красив, мы втроем летали над серым морем, укрощая свои первые незаконные молнии. Мы поддерживали друг друга, были лучшими друзьями. Все кончилось в один миг. Леона схватили служебники, а когда отпустили, он больше не был прежним, перестал общаться с нами, совершенно закрылся в своей скорлупе, а после и вовсе подал заявление на обучение и работу в службе. Из пылкого диссидента он превратился в преданную собаку совета Када и службы безопасности.
- Дурак. – на глаза навернулись злые слезы обиды, я так и не смогла простить его, а когда отец ушел, стало совсем не до него. Мы остались совсем одни, даже связываться с повстанцами приходится через третьих лиц.
- Юна! Куда намылилась? – подбежал сзади радостный Ян.
Стряхнула его руки со своей корзинки, помощник нашелся, я по шесть часов могу держать стальные копья на весу, а он тут со своей галантностью.
- Радость через край? У Ловкача еще не был? – Не хотелось его расстраивать новостью, что лавочка почти закрыта и придется искать подработку, но так и быть.
- Теперь оплата в три раза меньше. Будем рисковать жизнью за идею, - широко и наигранно улыбнулась ему, хлопая свободной рукой по плечу, и двинулась в сторону дома. Улыбка моментально схлынула с его лица, были слышны торопливые шаги сзади, догоняет.
- Не время для сарказма, крошка, это правда?
- Стала бы я шутить, подумай?
Змеистые полоски шрамов побелели контрастируя с его красным злым лицом, - Чертов Леон!!! Убью!
- Да не ори ты, - ткнула его в плечо. – Не хватало, чтобы тебя кто-нибудь услышал.
- Юна, давай все бросим, давай уедем, а? – Он схватил меня за локоть, - Юна, прошу, послушай меня, это становится очень опасным, нам не выжить здесь, ты слышишь?
Его руки обвили мое лицо, он встал непозволительно близко. Саданула его корзинкой, да так, то яблоки покатились, по улице. Ян не шелохнулся, с безумной жаждой в глазах зажал в объятиях, - Юна, бросим все, - шептал словно змея, в ухо, бессовестно щекоча и возбуждая.
- Пусти.
Ударила корзинкой снова, на этот раз он отпустил и я не ответив ничего на его призыв, просто ушла домой.
- Вот гиена, помесь обезьяны с человеком, ненормальный.
Последние два года мы виделись мельком, никогда на людях. Обниматься на улице считалось неприличным, все молодые шифровались по темным углам и салонам, стараясь не выдать своих любовных привязанностей.
- Какая неприятность, - шептала себе, когда наткнулась на колючий взгляд Айды Толленвер, вылупившейся в свое дремучее пенсне на неприятную сцену с Яном.
- Двадцать раз тёмная бездна, Ян, как ты меня подставил, - выдохнула в пустоту, повернулась, но его уже не было, он скрылся в обратном направлении.
Теперь вся улица Роз будет судачить о моих любовных приключениях, да еще и с местным «диковинным уродом», как называют чопорные старухи Яна за глаза.
Яблоко хрустелось отлично. Куда же мне перепрятать деньги? Мансарда перестала быть надежной после новостей от Петера, кольцо сжимается, надо что-то предпринять. В голову не шло ничего умнее, кроме как спрятать все на моём утёсе. Идея была отличной, оставалось одно но, сейчас прилив и попасть туда не получится. Решила перенести всё на завтра, колено Майлы ноет, артефакт чуть колеблется, значит завтра гроза. Охотиться не стоит, а вот побывать на скале в самый раз.
Спустя сутки я была чиста, как младенец, второй борд присоединился к копьям на черном утёсе, деньги тоже, больше не буду бояться обыска. Если бы у меня что-то нашли, меня бы казнили или посадили на всю жизнь, как и Майлу, за пособничество, хотя она не в курсе происходящего, наивная добрая женщина. С другой стороны я слишком самонадеянна, как показала моя слепота в тот момент, пять лет назад.