Тихо пошла в другую сторону, сестра никого не удивит. Прошмыгнула мимо охраны и остановилась напротив дирижабля. Тот был присоединен к большой платформе, бесконечные лестницы, полчища рабочих.
Вид махины завораживал:
Дирижабль был одним из самых уродливых устройств, виденных мной. Даже страшнее гудящей железной коробки, которую поставили на рельсы и пустили из Када в столицу, два года назад. Кособокая деревянная лодка, человек на восемьдесят, соединенная длинными железными перекладинами с огромной, просто гигантской, элипсоидой из ткани и три пропеллера. Как всё это поднимется в воздух, да ещё и собирается лететь куда-то, я не представляла. Это было противно, мне, не знающей ни магии воздуха, ни заклинаний левитации. Казалось, что всё, доставшееся когда-то человеку от Богов, его суть и магия, - всё будет кончено.
- Мне туда не пройти, придется кидать.
В карманах юбки я заранее спрятала пару накопителей, третий торчал в рукаве, специально на случай, если схватят. Сломать печать не проблема. Еще один оставила у статуи, заполненным под завязку, а значит, заклинание, удерживающее энергию в накопителе, скоро распадется. Взгляд метался по брусчатке, в поисках камня, к которому можно прикрепить артефакты-накопители, чтобы не допустить подъема.
Оглянулась назад, люди загудели громче, словно растревоженный улий, в воздух поднялись шапки, меня заметил охранник в красной ливрее. Его штыковое резко направилось в мою сторону, страх пополз по позвоночнику. Смотря на него испуганно, услышала, как падают лестницы, дирижабль решил подняться в воздух, круша мои планы, толпа хлынула подхватывая и толкая в спину, отцепление красномундирных не выдерживало. Непрозвольно растянулась улыбка. Ему до меня не дойти. Напряжение зашкаливало, хлынули слезы.
- Бабах!
Радостные вопли сменились криками, люди толкались, бежали в разные стороны. Толпа напирала друг на друга, все метались хаотично. То тут, то там были видны перекошенные лица испуганных горожан. Кажется я получила локтем по лицу, кто-то ударил в ногу, всё вокруг пришло в двидение, мешая мне довершить дело. Платок содрали с головы, волосы водопадом упали на плечи, мешая, саднила коленка.
- Аааа! - расталкивала всех: стариков, детей, серых сетер, всех, кто попадался на пути. - Скорее, скорее.
Взрыв прогремел, достаточный, чтобы свалить статую в центре. Распугал людей так сильно, что они ломились во все края, лишь бы быть подальше от центра. Когда появилась возможность сунуть руку в карман, я выхватила оттуда камень с накопителями, - связанные вместе в платок, они легко легли в ладонь, и занесла руку, но на секунду засомневалась. Мне показалось отец звал меня или, это был Ян? Мой мертвый Ян. Нет, хватит придумывать, уймись, - шептала себе под нос. Глаза были на мокром месте, а сердце пылало, горело жаждой разрушения и мести.
Выкинула все мысли и сосредоточилась на своей цели.
- На..
- Юнааа…
Не показалось, кто-то звал. Резко заметалась, завертела головой, позади сквозь толпу пытался пролезть он – Ян, живой, с таким диким ужасом на лице, что его страх передался и мне. Нет, он смотрел не на меня, он смотрел чуть влево, повернула свою голову и я. Жестокие голубые глаза были почти рядом. Это был мой кошмар во плоти, на расстоянии вытянутой руки.
Ужас, нереальный и горячий, он дал толчок к действию. С поднятой рукой и бешеными глазами я резко развернулась и попыталась кинуть сверток в махину. Тут на меня обрушилась темнота, резко и, ожидаемо...
***
Мне снился зал. Большой зал, искрящийся улыбками и смехом. Ян был красив, как прежде, протягивал руку. Видела всё, только не себя. Опустила глаза, и вправду только пол, меня будто и нет. Откинув свою неосязаемость, позволяю себя ангажировать. Ян, нет не тот который был на утесе, а тот прекрасный улыбчивый Ян из прошлого, он закружил в танце, стремительном и веселом. Его теплые глаза обещали весь мир: с такой любовью он смотрел на меня. Прямой нос, непослушные рыжие волосы опрятно уложены, чисто выбритый и никакого загара, только сияющие глаза, лучащиеся счастьем. Радость затопила моё сознание, детский восторг – такого я давно не испытывала. Но оно не продлилось долго. Музыка резко стихла, и раздался сильный раскат грома. Моргнула только раз, теперь в зале только я. Всё исчезло так же быстро, как и появилось. Гроза расходилась, пугая, словно били в набат. Громко и неистово. Очередной грохот и я резко оборачиваюсь, чтобы столкнуться с холодными голубыми глазами. Леон. В его глазах застыло выражение презрения, породистое лицо скривилось, голубой огонь жжет сильно, словно самый горячий, убивает.