- Ну вот, это я понимаю, - приосанился Эль, ободренный поддержкой. - А на что меняете?
- По разному, - ответил ему тучный бомбардир, который, видимо, знал предмет лучше других. - Когда на порох, садарям он нужен, чтобы шатровиков выкуривать - эти твари иногда поселяются в садах, они поумнее других, даром что раскоряки... А когда мы и сами для них эту работу делаем, только они не любят, говорят, мы много деревьев портим... - в телеге кто-то коротко хохотнул. - А еще на мясо меняем: когда жуки что-нибудь задумают, например "Бам!" в муравейнике, то порой много мяса остается... Иногда просто на овощи меняем, у нас женщины огороды держат. А недавно на муравьиный спирт меняли, только потом пожалели...
Бомбардиры снова расхохотались о чем-то своем. Элю нравились эти люди: смелые, шумные, веселые, презирающие "раскоряк"... Что же это за жуки такие, служа которым можно не бояться даже смертоносцев?
- А что такое "бомбардир"? - решился спросить у Лени охотник.
- Это тот, кто "Бам!" делает! - ухмыльнулся в пышные усы все тот же дородный мужчина, не дав Лени ответить. - Очень наши жуки этот "Бам!" уважают, оттого и зовем их жуки-бомбардиры. А мы им помощники.
- И смертоносцы жуков этих не трогают?
- Не-а, у них с жуками договор. Друг другу помогают, чужих слуг не трогают. С жуками шутить тоже не стоит, если б они захотели, давно бы перевели всех раскоряк...
- Ну нет, - вздохнул Лени. - Пауки тоже за себя постоять смогут. Говорят, они прежде воевали...
- Да что там раскоряки! - возмутился Лаанс и остальные бомбардиры согласно загудели. - Один хороший "Бам!" и половины их Города не станет!
- А люди как же? - тихо спросила Элоиз.
- Люди?.. Да разве это люди?.. - Лаанс умолк, когда Лени пихнул его в бок, но, помолчав, все-таки добавил: - Эти люди предают других людей... Если бы все дружно на них накинулись, на поганых раскоряк-людоедов...
- Так ведь Гнев Небесный нашлют! - заспорил Эль, не замечая, что девушка умоляюще смотрит на него. - И еще говорят, что смертоносцев в Городе тьма тьмущая, - такого охотнику никто никогда не говорил, но ему представлялось именно так. - Как же их одолеть?
- Гнев Небесный?.. - сперва не понял Лаанс, потом догадался. - Ага... Понимаешь, если всем сразу, неожиданно... Вот. А сперва сделать "Бам!", да такой, чтобы и Повелителя их, и всех кто с ним, и... Вот так.
- Ты просто никогда не испытывал этого на себе, - хмыкнула Элоиз.
Лаанс примолк, остальные бомбардиры тоже приуныли. Скоро сады кончились, по обеим сторонам дороги теперь простирались луга. В одном месте им пришлось остановиться и ждать, пока пройдет стадо тлей, подгоняемых муравьями. Маленькие пастухи не обратили на людей никакого внимания. Подпрыгивающая на каждой неровности телега хоть и катила быстро, но зато и утомляла сильнее, чем ходьба. Охотник почувствовал усталость и попытался задремать. Постоянное встряхивание мешало, Эль боролся, стараясь найти положение поудобнее, и в конце концов каким-то чудом уснул, и спал до тех пор, пока Лаанс не зажал ему нос.
- Хватит храпеть! Приехали!
3
В темноте Эль сумел разглядеть только рассыпанные там и сям огни, означавшие, как он догадался, дома людей-бомбардиров. Телега, поскрипывая, куда-то уехала, люди шумно прощались, затем Элоиз попросила у охотника прощения и покинула его, уйдя вместе с Лаансом куда-то во тьму. Степняк спросонья даже ни о чем не успел спросить девушку. Потом его схватил за руку Лени и повел с собой.
- Переночуешь у меня, я тут с сестрой живу, люди мы одинокие, не стеснишь.
- А Элоиз?..
- Ну, сам понимаешь... Дело молодое... Пусть погостит пока у Лаанса, парень боевой. Осторожно, здесь калитка...
- Кто? Какое дело? - напрягся было степняк, но его уже вели дальше, позади скрипнуло дерево.
- Утром осмотришься, врача тебе позовем. Сеструхе моей про Степь расскажешь, она большая любительница послушать о разных дальних странах. Да и сам я, в общем, тоже...
Впереди появился освещенный квадрат, забранный толстой решеткой. Свет приблизился и квадрат превратился в окно, за которым тут-же замахал рукой расплывчатый силуэт, послышался приглушенный женский голос.
- Иду, иду, Клара! Знаешь, Эль, она у меня иногда грубовата, но ты не обращай внимания. Иду!
На темной стене дома распахнулась дверь, образовав еще один освещенный прямогуольник, только темнее, тут же прорезался голос сестры бомбардира:
- Где тебя раскоряки носят?! Осторожнее там, сегодня сороконожка во двор заползла, не могла выгнать... Кто это с тобой?
- Это, Клара, мой друг. Его зовут Эль... Да ты дай нам войти, дверь-то не загораживай!
Переступив порог, спутники оказались в небольшой комнате, освещенной стоящей в углу свечой. В другое время Эль прежде всего заинтересовался бы этим необычным предметом, но теперь сперва решил осмотреться вокруг. Вдоль одной из стен тянулась длинная деревянная скамья, по обе стороны от нее темнели массивные двери. На скамье лежало оружие: несколько коротких копий с тускло отсвечивающими металлическими наконечниками, топор из того же материала, на длинной деревянной рукоятке и еще какие-то узкие, чуть изогнутые мечи. Охотник так увлекся рассматриванием этого богатства, что сильно вздрогнул от звука захлопнувшейся за ними двери.
- И откуда ж ты такой взялся... Эль? Так тебя зовут, да?
- Мы из Степи пришли, - степняк обернулся и оказался нос к носу с сестрой хозяина, полноватой женщиной средних лет с грубым и властным лицом. Одетая в длинное платье из такого же мягкого материала, как потерянная туника Элоиз, Клара одной рукой держала тонкий меч, а другой поправляла прикрывающий волосы головной убор, круглую твердую шапочку.
- Из Степи... - протянула она, зачем-то хмурясь. - А что ж голый такой?
- Накормим, приоденем, - забасил Лени, скидывая на ходу куртку и распахивая одну из дверей. - Отмоем, подлечим... Гость у нас, Кларочка! Завтра порасспрашиваешь.
- Го-ость... - снова протянула Клара. - А чего ж в темноте гостей приводишь? Как я баню-то топить буду?
- Завтра, уж как выспится с дороги, - ответил ей брат из комнаты и тут же высунулся обратно в сени: - Ты не стой, ты проходи! Садись, сейчас перекусим...
Эль робко шагнул навстречу яркому свету и оказался в комнате побольше, кторая, как ему сперва показалось, была сплошь уставлена деревянными предметами. Лавки, стулья, большой стол, еще какие-то высокие сооружения, с маленькими дверцами, многочисленные полочки по всем стенам... Больше всего степняка удивили как раз дверцы, на металлических петлях, а еще красивые круглые диски, стоящие на полочках и столе.
- Небогато живем, да много ли нам надо? - прервал осмотр комнаты Лени. - Вот, не стой, садись тут, сейчас перекусим и спать.
- И сам грязный, а гость-то твой вообще с семи потов... - заворчала Клара, присоединяясь к ним, затворив за собой дверь. - Ставни-то прикрой, Лени, а то будет жужжать какая тварь, всю ночь не отвяжешься. Ну и чем же вас кормить-то двоих, я ж не ждала?
- Да ты не придумывай, ты давай что есть! - уселся за стол Лени, справившись с окном, и схватил в руку деревянную ложку, пристукнув ею по грубой столешнице. Ложку Эль узнал по рассказам Элоиз. - Мы люди не важные, да, Эль? На печке спать будешь?
- Буду... - осторожно предположил охотник и, пройдя по поскрипывающим доскам пола, присел к столу.
- А ну давайте хоть руки сполосните, что ж вы как жуки навозные! - возмутилась Клара. - Вон же в сенях кадушка! Идите быстрей, а я варево достану.
Лени, пожав плечами, покорно выбрался из-за стола, виновато улыбаясь Элю, и мужчины вернулись в сени, где действительно нашелся деревянный сосуд с водой. Охотник тщательно повторил за бомбардиром все движения, намочив руки и лицо, потом вслед за хозяином утерся матерчатой тряпокй, искусно вышитой жуками и мухами.
Когда они вернулись, Клара возилась у печи, которой Эль каким-то образом прежде не заметил. Белая, массивная, из непонятного степняку материала сооруженная, она, казалось, излучала тепло. Охотник осторожно приблизился и приложил к чистому боку ладонь.