— Но была же записка с требованием выкупа. Мы не можем игнорировать ее.
— Записка была самой обыкновенной… хитростью. Ее цель — направить нас по ложному следу.
— Но зачем вообще писать записку?
— Сэм, — сказала Филисия, стараясь говорить терпеливым голосом, — другого объяснения просто не существует. Он никогда и не собирался позвонить. Не беспокойся, с Кэрол все в порядке. Она в безопасности, ей ничто не угрожает. Со временем Кэрол уговорит его отпустить ее. Или…
— Мне кажется, ты дала волю своему воображению, — чересчур резко произнес Холланд.
Филисия закончила предложение, которое прервал Сэм:
— …или ФБР поймает его.
— Я бы не стал слишком надеяться на ФБР.
Филисия села.
— Но согласись, они уже много раскопали. К тому же Гаффни всегда знает больше, чем рассказывает.
— Я… я не хочу расстраивать тебя, Филисия. Фэбээровцы в тупике и просто не знают, что делать дальше. Не забывай, что они уже объявили розыск в четырех штатах.
Филисия долго и пристально смотрела на мужа. Ее лицо посуровело, из глаз исчез уверенный блеск. Она тихо проговорила горьким голосом:
— В чем ты пытаешься меня убедить, Сэм? Что Кэрол нет в живых?
Эти жестокие слова были несправедливы, и Филисия Холланд немедленно поняла это. Они потрясли Сэма. Его губы шевельнулись, но он не произнес ни слова. Филисия бросилась на мужа, крепко обняла и горько воскликнула:
— Сэм, Сэм, я не знаю, почему сказала это!
Сэм тут же простил ее и успокоил. Он поцеловал обнаженное плечо жены, потом бледную на фоне загорелого тела грудь, в центре которой темнел сосок. Кожа Филисии сохранила теплоту солнца, и эта теплота и аромат возбудили его. Филисия выгнулась дугой, когда его пальцы грубо вонзились ей в спину. Она широко раскрыла глаза, понимая, что муж возбужден.
— Сэм? — вопросительно прошептала она ему на ухо.
Несколько секунд они находились в состоянии напряженного ожидания, потом Холланд обмяк и встал.
— Не думаю, что от меня будет какой-то прок, — безнадежно буркнул он.
Сначала Филисию охватил гнев. Потом ей стало стыдно своего эгоизма, и она взяла себя в руки. Абсолютно голая она сидела по-турецки и, повернув голову, смотрела, как он подошел к окнам, выходящим на подъездную дорогу к дому.
— Тогда я сделаю все сама, — предложила Филисия, терпеливо ожидая, когда успокоится сердце, гулко стучащее в груди. Ее пальцы, касающиеся стройных бедер, слегка согнулись.
— Может завтра я буду… — пробормотал Сэм побелевшими губами. Он неловко закурил и обжег ноготь быстро сгоревшей спичкой. — Я бы с удовольствием вышел в море, — сказал он, нервно глядя на дождь. — Если, конечно, распогодится. Знаешь, только для того, чтобы быть подальше от проклятого телефона!
— Знаю.
— Извини, что говорил так прямо. Кто знает, может, в конце концов ты и права. Гаффни с самого начала считал, будто похищение Кэрол какое-то странное и непонятное… По-моему, он подозревает Дева Кауфмана.
— О, Господи! Дева? — Филисия задумалась на несколько секунд. — Когда я познакомилась с ним… когда же это было?.. два года назад?., он показался мне напряженным и вспыльчивым парнем… еще я подумала, будто он очень сильно любит Кэрол. Но мне даже в голову не могло прийти, что Дев мог похитить Кэрол! К тому же он сейчас в Европе.
— Все считают, будто Дев в Европе. Говорят, что он в Старом Свете, но Кауфман покинул Мадрид более трех недель назад и с тех пор как сквозь землю провалился.
— Уверена, очень легко выяснить, вернулся он в Штаты или по-прежнему в Европе.
— Я тоже думаю, что легко. — Сэм зевнул и потер красные глаза. — Кажется, будто все начинает неметь, — пожаловался он. — Чертовски неприятное ощущение. Голове хочется крутиться, словно она сидит на какой-то оси.
— Иди спать, — нежно посоветовала Филисия Холланд.
— Нет, я решил ненадолго составить тебе компанию…
— Сэм, иди спать. Ты едва на ногах стоишь от усталости.
Холланд пожал плечами и робко улыбнулся.
— Ты уверена, что…
— У меня все в порядке. И ты не сможешь завтра выйти в море, если не поспишь хотя бы восемь часов. Упадешь за борт и утонешь.
Сэм пробормотал:
— Боб Кеннеди говорил, что на Лонг Айленд Саунде больше никто не тонет. Они сначала опускаются…