На территории находились прожектора в алюминиевых колпаках: два на столбах на теннисном корте, два еще выше на деревьях почти на границе с участком Генерала. Эти прожектора давали вполне достаточно света, чтобы можно было даже самыми темными ночами безбоязненно ходить между домами.
Филисия ждала на крыльце. Она специально не сказала Кэрол ни слова о Деве Кауфмане. Кэрол пришла одна.
— Ну кто там еще? — с гримасой недовольства спросила девушка. — Гаффни? Что им от меня нужно в такое позднее время?
Они вместе вошли в дом. Дев приводил себя в порядок, он умывался в похожей на чулан ванной комнате, расположенной под задней лестницей. Юноша вернулся в столовую с закатанными рукавами и застенчивым кивком поздоровался с Кэрол. Столь робкое приветствие не понравилось Филисии. Мог бы вести себя и немного повысокомернее и увереннее, подумала она.
— Привет, Кэрол! — поздоровался Дев, не сводя с девушки пристального взгляда.
Кэрол испуганно вздрогнула. Филисия увидела, как она растерянно замигала с таким видом, словно видела едва знакомого человека. Изумление быстро изменило эту первоначальную мягкую реакцию, и она попыталась улыбнуться.
— Кэрол? — вопросительно произнес Дев, и Филисии показалось, будто он хочет дотронуться до дочери.
Кэрол быстро сделала шаг назад и посмотрела на мать, продолжая вымученно улыбаться. Но ее глаза были угрюмыми, да и в остальном она не показывала особого удовольствия от встречи с Кауфманом.
— Что вы… где…
— Дев только что приехал, — мягко объяснила Филисия.
Губы девушки сердито искривились, и она посмотрела на Дева.
— Ты только что приехал? — Кэрол старалась говорить спокойным голосом. — Приехал после стольких месяцев? И ты еще осмелился показаться здесь? Надеюсь, ты не будешь считать меня невоспитанной и неблагодарной, Дев, если я скажу, что не хочу тебя видеть. Мне не хочется с тобой разговаривать… Пожалуйста, уходи!
Филисия Холланд торопливо вмешалась.
— Кэрол, ты не можешь…
— Я не собираюсь ни с кем спорить, — решительно покачала головой девушка, заговорив громче. Сейчас в ее голосе слышались повелительные нотки, щеки пылали. — Я сказала то, что думаю. Ты сам уничтожил то, что было между нами, Дев. Сейчас между нами все кончено.
Дев Кауфман оказался не готов к такому быстрому отказу.
— Пока еще не кончено, — тихо возразил он.
Они пристально смотрели друг на друга, напряженные и нерешительные.
— Если хочешь, я могу сказать и по-другому, — проговорила Кэрол. — Ты немного опоздал.
— У тебя кто-то есть? — яростно воскликнул Дев.
Девушка посмотрела в сторону.
— Да.
— Кто?
— Послушай, Дев, это унизительно в конце концов. Я не собираюсь стоять здесь и… — Кэрол замолчала, чтобы перевести дух, и быстро потеряла решимость. Когда она вновь заговорила, ее голова была опущена, а голос стал угрюмым. — Наверное, ты хотел застать меня врасплох, и тебе показалось удачной идеей без предупреждения приехать сюда. Ты действительно застал меня врасплох, но идея приезда — неудачная. Прояви хоть раз в жизни благоразумие, Дев. Ты мне не нужен! Я не хочу тебя! Какая тебе еще нужна откровенность, чтобы ты убедился в этом? — Она бросила на него еще один мрачный взгляд и потом в приступе раздражения воскликнула: — Ты на самом деле хочешь услышать это, Дев? Очень хорошо, слушай… Пошел вон!
Кэрол Уоттерсон с достоинством прошла мимо гостя, слегка задев его при этом свободно висящей рукой, и неторопливо вышла из столовой.
— Что случилось с ее голосом? — удивленно спросил Дев Кауфман.
Филисия ответила:
— Ее чем-то ударили по горлу или наполовину задушили. На Кэрол надели собачий ошейник, и на горле остался от него ужасный синяк. Мне казалось, что она уже разговаривает нормальным голосом.
Кауфман покачал головой.
— Кэрол говорит не своим голосом.
— Допивайте кофе, — предложила Филисия.
— Я уже весь выпил.
— На плите есть еще. Я налью…
— Она велела мне убираться, — сказал юноша с таким видом, будто может в любую секунду рассмеяться, но глаза были абсолютно пустыми.
— Это мой дом, — решительно проговорила Филисия Холланд, — и никто не уходит из него, если я не прогоню его. Я поговорю с Кэрол.
Филисия нашла дочь в гостиной. Расстроенная девушка смотрела на огромный пейзаж долины Хадсона, нарисованный Джоном Ф. Кенсеттом. Весь вечер вдали глухо гремел гром. Сейчас он приблизился и гремел почти за окнами.
— Этот юноша…
Кэрол яростно заскрипела зубами, но не повернулась к матери.