— О, Господи, мама, ну неужели ты не видишь, что у него нет ни здравого смысла, ни элементарной вежливости…
— Он хотел тебе сказать, что любит тебя. Хотел сказать с глазу на глаз, а не по телефону.
— Вот где у меня сидят его выкрутасы и капризы! Плевать я хотела, любит он меня или не любит. Я не люблю его, и этого вполне достаточно!
— Ты любишь Рича?
— Рич мне нравится, но я решила не торопиться и не брать на себя никаких обязательств.
— Тогда ты не должна бояться выслушать Дева.
Весь свет в комнате отражался сейчас от блестящей поверхности картины. Кэрол посмотрела на мать, лицо девушки оставалось в тени.
— Это должно означать, что он останется?
— Да. И ты не должна стараться прогнать его. Мне кажется, что он очень упорный человек.
Девушка язвительно расхохоталась.
— Упорный не то слово. Уж кому-кому, а мне известно, какой он. Ты, конечно, не знаешь, но я жила с ним.
— Я знала это, Кэрол.
Кэрол принялась жадно грызть ноготь большого пальца. Близкие раскаты грома словно заставили их сблизиться.
— Мама, ты совершишь ошибку, если позволишь ему остаться, — неожиданно произнесла девушка негромким воинственным голосом.
По противоположной стене, на которой находились окна, пробежали отблики молнии. Похоже, начиналась давно собиравшаяся гроза.
— Я уже решила, что он останется, и не собираюсь менять решения, — покачала головой Филисия.
— Тогда лучше посели его в коттедж. Сомневаюсь, что он будет в восторге, когда встретится в ванной комнате с Ричем или Туро. И я не хочу, чтобы он находился рядом со мной. — Кэрол встала. — Я устала. Пойду спать. Оставишь дверь незапертой, чтобы ребята не стучали? Они могут засидеться у Генерала допоздна.
— Хорошо.
Девушка задержалась в дверях, наклонив голову и прижав ее к косяку.
— Ты очень холодно разговариваешь со мной. Мне жаль. Я так устала… у меня ноги, как ватные… Пожалуйста, пойми, я просто не могу броситься ему на шею, осыпать поцелуями и спросить: как дела, Дев? Он меня чуть не довел до самоубийства, мама, и я не хочу, чтобы мне напоминали об этом так быстро, причем напоминал сам старина Дев собственной персоной.
— Ну дай ты ему шанс, — посоветовала Филисия Холланд.
— Конечно, — с вежливой иронией кивнула Кэрол. — Спокойной ночи, мама.
Филисия вернулась в столовую. Дев вышел на заднее крыльцо, и ветер старался сорвать сетчатую дверь с петель.
— Будет дождь.
— Дев, боюсь, Кэрол не хочет сегодня видеть вас.
— Я и не обольщаюсь на этот счет, — спокойно кивнул Дев Кауфман.
— Я уверена, что завтра она будет вести себя более благоразумно. Ей нужно только хорошенько выспаться, и утром Кэрол будет совсем другим человеком. После похищения она быстро устает, часто раздражается по пустякам…
— Наверное, мне лучше уехать.
— О, нет, в такую ночь я бы и собаку не выставила за дверь!
Как положено, Дев рассмеялся.
— Шутка очень к месту.
— Дев, я решила выделить вам коттедж. Обычно в нем живут Дауды, но не думаю, что они будут возражать, если вы несколько дней поживете в нем.
— Ну…
— Друзья Кэрол через пару дней уедут… Кроме них, больше никого нет, Дев. Может, вам это поможет.
Кауфман задумчиво вернулся в столовую. На суставах пальцев левой руки алела кровь. Наверное, он тер их о сетку.
— Поможет, — сказал юноша с яркой доброй улыбкой. — Спасибо за желание помочь.
Филисия Холланд поднялась к себе и какое-то время писала письма, ожидая начала грозы. Дважды свет становился тускло-желтым, потом почти сразу вспыхивал и становился нормальным. В конце концов ей надоело откладывать ванну. Прежде чем идти наполнять ванну, Филисия выглянула в мокрое окно. Небо на западе все кипело, расцвеченное широкими вспышками света, но до грозы было еще далеко. Гром приблизился вплотную и сейчас грохотал за окнами. Скорее всего в районе Фокс Виллиджа сегодня встретились несколько гроз. Шел не очень сильный дождь.
Филисия добавила в ванну немного ароматной жидкости и залезла в воду. Теплая ароматная вода прильнула к ее коже, и она почувствовала приятное расслабление. Через четверть часа вода стала теплой. Филисия вылезла из ванны и очень энергично растерлась полотенцем так, что кожа покраснела. Потом надела дорогой халат, легкий, как облако, и вернулась в комнату.
Улыбаясь про себя, Фелисия отвернула одеяло и простыни. Она надеялась, что гроза пройдет стороной или хотя бы подождет до утра, но обрадовалась дождю. Прежде чем лечь в старинную кровать под балдахином, зевнула и вспомнила, что хотела сходить в комнату Кевина и посмотреть, не протекает ли вода через окна, которые в его комнате не были водонепроницаемыми.