– Сама знаешь, – ответила мисс Реба. И вдруг я понял – кто, и понял, что сию минуту пойму, в чем дело. Но не успел. Мисс Реба уселась. – Сядь, – сказала она Минни. Минни не шелохнулась. – Ладно, – сказала мисс Реба. – Скажи им. – Минни улыбнулась. Это было ужасно: невообразимо-хищная ротовая пещера, страдальчески-жадная щель, в которой посредине дуги прекрасных, несравненных зубов, там, где раньше сиял золотой зуб, теперь зияла черная брешь; и я понял, почему Отису понадобилось удрать из Паршема, даже если бы пришлось проделать весь путь пешком и, конечно, конечно, в ту минуту, пятьдесят шесть лет назад, я, как и ты сейчас, ужаснулся, был потрясен, не верил, пока Минни и мисс Реба не рассказали нам все подробно.
– Это он! – сказала Минни. – Больше некому! Выкрал, когда я спала.
– Что за дьявольщина, – сказал Бун. – У тебя вытащили зуб прямо изо рта, а ты и не почувствовала?
– Слушай ты, черт тебя подери, – сказала мисс Реба. – Зуб сделан по Минниному заказу, его можно вставлять и вынимать; уж она и работала лишнее, и откладывала, и отказывала себе во всем – сколько лет, Минни? три, кажется, – пока не накопила столько, что ей вырвали ее собственный зуб и вставили этот проклятущий золотой. Уж как я ее отговаривала – погубить такой подбор натуральных зубов, за которые другая выложила бы по тысяче долларов за штуку и все остальное в придачу; не говоря уже, сколько ей денег стоило сделать его так, чтобы вынимать на время еды…
– Вынимать на время еды? – переспросил Бун. – А на кой его так беречь?
– Я так давно его хотела, – сказала Минни, – и столько работала лишнего, и откладывала – и потом позволить, чтобы он от слюней и всякой жвачки портился?
– Так что она вынимала его на время еды, – продолжала мисс Реба, – и клала перед тарелкой, чтобы на глазах был, и не только караулила его, пока ела, но и радовалась на него. Но он его не тогда украл, она говорит, что вставила его на место, когда кончила завтракать, и я ей верю, – она никогда про него не забывает, потому что он – ее гордость, он ценный, он слишком ей дорого обошелся, вы бы тоже небось не могли поставить где-нибудь своего дерьмового коня, который вам наверняка в тыщу раз дороже обошелся, чем золотой зуб, а потом вдруг забыть про него…
– Да не забывала я, – сказала Минни. – Я его сразу после завтрака и вставила. Как сейчас помню. Только я до того вымоталась, вся разбитая была…
– Это верно, – сказала мисс Реба. Теперь она обращалась к Эверби. – Я, похоже, была здорово не в себе, когда вы вчера ночью ввалились. Только к рассвету очухалась, решила – хватит, уже солнце всходило, когда я наконец уговорила Минни глотнуть как следует джина, проверить, заперта ли входная дверь, и пойти спать, а сама поднялась наверх, и разбудила Джеки, и велела ей не отпирать дверей – пусть хоть все ублюдки южнее Сент-Луиса себе кулачищи обобьют, никого не впускать до шести вечера. Так что Минни пошла спать в свою кладовку около задней веранды, и я сначала думала, что она не заперлась.
– Как же не заперлась, – возразила Минни. – Раз там пиво хранится. Я все время ту дверь на ключе держала с первой минуты, как опять этот парень приехал, я его с прошлого лета запомнила.
– Ну вот, – сказала мисс Реба, – вымоталась и спала, как убитая, и дверь была заперта, и она ничего не чувствовала, пока…
– Пока не проснулась, – сказала Минни. – Я до того устала и вымоталась, что уснула, будто провалилась куда-то, знаете, как бывает. Лежу, и показалось мне, будто во рту что-то не так. Но я подумала, может, какой кусочек застрял, хоть я и аккуратно ем, но когда я встала и подошла к зеркалу и посмотрела…
– Удивляюсь, как ее в Чаттануге не услыхали, не говорю уж в Паршеме, – сказала мисс Реба. – А дверь-то заперта…
– Это он! – сказала, выкрикнула Минни. – Я точно знаю! Он каждый день ко мне приставал: сколько зуб стоит, да почему бы мне его не продать, да сколько за него можно получить, да куда бы я снесла его продавать…
– Все ясно, – сказала мисс Реба. – Потому и орал утром как бешеный, когда узнал, что он не домой, а с тобой в Паршем поедет, – она обращалась к Эверби. – Значит, как он заслышал гудок паровоза, так сразу и сбежал, верно? Куда, по-твоему, он девался? Потому что я лопну, а Миннин зуб верну.
– Мы не знаем, – сказала Эверби. – Он пропал из дрожек примерно в половине шестого. Мы думали, он нас тут ждет, больше ему некуда деться. Но пока не нашли.
– Значит, плохо искали, – сказала мисс Реба. – Такого свистом не выманишь. Такого только выкурить можно, как крысу или змею. – Управляющий вернулся. – Ну как, все в порядке? – спросила мисс Реба.
– Да, миссис Бинфорд, – ответил управляющий. Миссис Реба поднялась.