«Ха! – подумала Блу. – Вот тебе, Орла!»
Адам и Ганси сидели на потрескавшейся оранжевой скамье у стены, Ной и Ронан – на стульях напротив. В пятне света, под зеленой лампой, стояла деревянная коробка. Ее окружали груды словарей иностранных языков.
Сделав над собой некоторое усилие, Блу вызвала в памяти тот первый раз, когда увидела этих ребят. Тогда они были не просто незнакомцами, но и врагами. Теперь она едва могла припомнить, как смотрела на них в тот день. Каким бы ни был ее кризис личности, корни его явно крылись дома, а не в них.
Кто мог это предвидеть?
Блу поставила на стол кувшин чая со льдом.
– Что это?
– А, Джейн! – весело сказал Ганси.
Адам ответил:
– В ящике сидит волшебник.
– Это твоя домашняя работа, – добавил Ной.
– Он встречается с твоей девушкой, – закончил Ронан.
Блу нахмурилась.
– Вы что, все пьяные?
Они не обратили внимания на ее вопрос и принялись возбужденно демонстрировать ей принципы работы загадочного ящика. Блу, впрочем, удивилась гораздо меньше любого нормального человека, обнаружившего перед собой волшебный ящик-переводчик. Намного сильнее ее впечатлило, что у парней хватило предусмотрительности принести словари.
– Мы хотим убедиться, что он всегда переводит правильно, – объяснил Ганси.
– Подождите, – сказала Блу.
Она оставила их, чтобы принять заказ у парочки за столиком номер четырнадцать. Оба хотели чаю со льдом. «Нино» незаслуженно славился своими чаями – даже вывеска в окне гласила, что здесь подают лучший в Генриетте чай со льдом, – хотя Блу была готова поклясться, что процесс приготовления чая совершенно ничем не примечателен. «Воронята падки на рекламу», – подумала она.
Вернувшись, она облокотилась на стол рядом с Адамом, и тот коснулся ее запястья. Блу не знала, как реагировать. Коснуться его руки в ответ? Подходящий момент прошел. Она выругала себя за то, что тело не подсказало ей правильный вариант.
Блу спросила:
– А это что за язык, кстати?
– Мы не знаем, – сказал Ганси, с соломинкой во рту. – Почему чай здесь такой вкусный?
– Я в него плюю. Дайте посмотреть.
Девушка взяла коробку. Та оказалась тяжелой, как будто внутри была набита механизмами. Вообще эта штука напоминала тетрадь Ганси, посвященную Глендауэру. И выглядела она роскошно – вовсе не то, чего Блу ожидала от Ронана.
Осторожно трогая гладкие, прохладные колесики, она выложила на английской стороне коробки собственное имя. Кнопки вдавились, и колесики на других сторонах тоже задвигались, бесшумно и плавно.
Блу медленно перевернула ящик и прочитала на каждой стороне по очереди: celea. С одного бока было пусто.
Ганси перечислил, поочередно указывая на слова:
– Латинский, коптский, санскрит, что-то незнакомое… а здесь должен быть греческий. Странно, что ничего нет, да?
Ронан презрительно ответил:
– Ничего странного. У древних греков не было слова для обозначения синего[1].
Все уставились на него.
– Какого черта, Ронан? – спросил Адам.
– Уму непостижимо, – задумчиво произнес Ганси, – отчего твои контрольные не содержат ни намека на столь прекрасное классическое образование.
– Преподы задают не те вопросы, – ответил Ронан.
Дверь ресторана открылась. Блу должна была принять и посадить новоприбывших, но она продолжала стоять у стола и, нахмурившись, изучала коробку.
Наконец она сказала:
– Я могу задать нужный вопрос. Что это за язык на той стороне?
Ронан раздраженно взглянул на нее.
Ганси склонил голову набок.
– Мы не знаем.
Блу указала на Ронана (тот скривил губы).
– А он знает. Где-то в недрах. Я чую.
– Ни хрена ты не чуешь, – отозвался Ронан.
Последовала короткая пауза. Конечно, такие ответы для него были вполне типичны. Однако прошло уже очень много времени с тех пор, как он в последний раз обрушивался на Блу подобным образом. Она сделала вдох и буквально ощетинилась.
Ганси медленно произнес:
– Ронан, ты больше никогда не будешь говорить с Джейн таким тоном.
Адам и Блу одновременно уставились на Ганси, который не сводил взгляда с салфетки. Дело было не в том, что именно он сказал, а в том, что он при этом ни на кого не смотрел. И потому случившееся казалось особенно странным.
Блу, чувствуя, как у нее разгораются щеки, ответила:
– Я не нуждаюсь в заступниках. А ты, – добавила она, повернувшись к Ронану, – не думай, что я позволю так с собой разговаривать. Особенно если ты злишься, оттого что я права.
Она повернулась к двери и услышала, как Адам сказал: