С другой стороны, есть ли основания бросать тень на кристаллоидов? Да, в принципе, они могут это: все операции в машине в их власти и неподконтрольны людям. Блоки-машины находятся в наглухо забетонированном подземелье, куда идут только кабели; проникнуть туда можно лишь в сутях. Но кристаллоиды не умеют другое: скрывать что-либо. Они не смогли бы скрыть свои махинации.
Семен Семенович досконально изучил эту сторону психики проксимцев, беседуя с Христианом Христофоровичем Казе, академиком и главным инженером (пси)-ВМ. (На самом деле он был не Христиан Христофорович, а суть кристаллоида высшей сложности и надежности, не меняющая свои качества в любых нагрузочных режимах, от холостого хода до короткого замыкания — от х.х. до к.з. на языке электриков). Беседовать с ним приходилось по машинному телефону, поскольку воплощаться в человечье тело, белковое, медленно действующее, Христиан Христофорович, как и все его подчиненные, не любил. Для кристаллоидов с их жестким телом, объяснил X. X. Казе, вся жизнь сосредоточена в обмене информацией; чем он значительней, тем больше жизни. Для них обмен сутями и даже личностями — обыденность. По этой же причине для проксимцев попытка что-то скрыть самоубийственна: она обрекает на самоизоляцию, молчание, вечное существование в своем теле. У них этого просто нет.
— Нет, — сказал Звездарик, — это наши смикитили. Но как? И сразу почувствовал излученное на него комиссаром одобрение и доверие. “Так это он меня проверял!”— догадался начальник отдела.
Мегре выколотил в пепельницу трубку, спрятал ее в карман, оглядел всех; теперь он вел совещание.
— Истина одна.—заблуждений много. Мудрость проста и бесхитростна — ложь сложна и изощренна. Прямой путь к.цели один— кривых, петляющих множество. Только чем они кривей,, тем трудней дойти и легче заблудиться…— Сейчас в облике и голосе его было много вселенского: комиссар не говорил, а вещал. — Я. это к тому, что ваши, пусть и не высказанные, но отчетливо чувствуемые надежды: вот прибыл агент Галактического управления, он все раскроет, — напрасны. Пси-транспортировка возникла в цивилизациях, которые с начала своего и до сих пор слыхом не слыхивали о воровстве, мошенничестве, насилии, лжи…— эти слова он выговорил с таким отвращением, что даже спазма прошла по горлу. — Полагаю, не нужно объяснять, почему этот метод, требующий высокой чистоты ума и духа, возник именно там, а равно и почему цивилизации, изощряющиеся в обмане и насилии, обречены топтаться на месте, прозябать на интеллектуальных задворках Мира. А то и на гибель… Хочу лишь предложить вам количественный критерий помянутой нравственной чистоты цивилизации, пригодной для объединения с другими.
Он помолчал, обдумывая, снова оглядел всех.
— В вашем мире электроника основана на полупроводниковых кристаллах довольно высокой чистоты: один атом примеси приходится на десятки или сотни миллионов атомов полупроводника. Вдумайтесь в это: какая разница — один “вредный” атом на сотню миллионов, или пять, или десять? Ни по цвету, ни по плотности, ни по твердости такие кристаллы не отличишь. Но первый обеспечивает эффекты, применяемые в электронике, а второй можно выбрасывать на помойку. Так вот, несколько пси-хищников, несколько десятков пси-фарцовщиков… или сколько там их есть? — могут сделать то же самое с цивилизациями Солнечной системы. Там, — комиссар указал вниз и немного в сторону, где находилась область галактического Ядра, — никто не станет (да и не сможет) учитывать, что остальные десятки миллиардов разумных существ здесь ведут себя вполне нравственно. Не смогут принять во внимание и то, что в неприятностях повинна только одна планета. Приговор будет: “К общению не годятся”. На галактической карте вашу звезду обведут кружком — и все.
Звездарик передернул плечами, так зябко ему стало в уютном номере Лили от этих слов.
— Вернусь к тому, с чего начал, — продолжал комиссар. — Все способы хищения сутей, — его лицо опять исказила гримаса, — имеют местную специфику, и то, что мне известно о таких делах в других местах, примерять здесь рискованно. Может помочь, но может и запутать. Поэтому лучше исходить из того, что все мы пока знаем одинаково мало…— Мегре наконец позволил себе улыбнуться. — Можно предположить, что злоумышленники, во-первых, отменно, на уровне кристаллоидов, знакомы с техникой пси-операций и, во-вторых, изобрели некий способ, позволяющий им, так сказать, выдергивать из массивов пси-сутей самые выразительные, редкие и ценные. А это значит, что они — люди мыслящие, знающие, одаренные. Настолько мыслящие-знающие-одаренные, что — особенно в сочетании с их преступной аморальностью — в них можно подозревать синтеинтеллекты. Они начинили себя чужими дарованиями, знаниями, дальновидностью, позволяющей предугадывать и наши ходы… Словом, их голыми руками не возьмешь.
Комиссар помолчал, снова оглядел всех:
— Взять их можно только их же оружием: новой сильной идеей. Ее они предугадать и обезвредить не смогут,
— Какой идеей? — спросил Витольд. — Идеей чего?
— Не знаю пока, ни “какой”, ни “чего”. Надо думать, вникать в специфику — искать,
— Ах, какая речь! — горячо сказала Лили. — Я уверена, что вы непременно отыщете и идею, и Характер Шефа, эксцеленц! Как же я буду благодарна вам от имени спасенной Суперграндии!