Шар возник из ниоткуда. Я была одна в комнате, играя с огненным шаром, когда мама пришла уложить меня в постель. Она уронила посудное полотенце, ринулась к нему и сбила шар с моей руки. Искры мерцали вокруг меня. Она умоляла меня больше так не делать, предупредив, что если плохие люди увидят это, они мне навредят.
Плохие люди пугали меня. Я зарылась лицом в своего тедди и вздрогнула. Она подняла меня, села на кровать, усадила на колени и что-то запела.
— Я связываю тебя нашей тайной.
Вот, что она сказала. Вот черт, она околдовала меня. Поэтому я не могу никому рассказать о магии.
Я мяла одеяло, пытаясь остановить трясущиеся руки. Почему она скрыла это от отца? Он мог бы мне помочь. Подготовить меня. Не сказав ему, она оставила меня уязвимой.
Я вспомнила ее, целующую меня в макушку и приглаживающую мои волосы. Я упрашивала рассказать мне сказку на ночь. Мою любимую.
О, Боже. Сказка. Она пыталась меня подготовить.
Она всегда начинала одинаково. Я взглянула на Клео и пробормотала:
— В далекой стране могучий рыцарь…
Клео мяукнула и начала вылизываться. Я теряла слушателей.
— Это была девушка-рыцарь, Клео.
Старые сны пронеслись в моей голове. Сны маленькой девочки, наполненные яркими цветами с величественным замком.
— Она сражалась с ужасающими созданиями, чтобы защищать людей…
Я с трудом сглотнула. Защищать людей. Реальность сталкивалась с выдумкой.
Сказка никогда не менялась. Молодая женщина спаслась бегством, чтобы защитить своего ребенка от зла, которое может уничтожить весь мир. Но так как ребенок был спрятан, мир оставался в безопасности. Воспоминание согрело меня, хотя и одновременно причинило боль. Я жаждала того, что могло бы быть. Жизни с моей мамой.
Рассказала бы она мне, когда я стала старше? Я никогда не узнаю. Она умерла вскоре после того воспоминания. Правда, между ее сказками и тем, что говорили стражи в Париже, была связь; в этом я совершенно уверена. Мне просто надо это выяснить, начиная со светового шара.
Я вздохнула и включила прикроватную лампу. Арик произнес одно слово, чтобы создать свет. Во второй раз свет появился в моей ладони, когда мне было десять лет, и я учила итальянский, так что имеет смысл предположить, что слово итальянское.
Мои глаза загорелись, когда я посмотрела на яркий свет своей лампы, также как я смотрела на бабушкину лампу, когда мне было десять.
— Лайт. Иллюминаре. — Я перебирала слова, которые заучивала в тот день. — Лампада. Люме. Люче…
Кожа на ладони потеплела. Небольшие искорки света вспыхнули на ней и затем исчезли также быстро, как и появились. Я возбужденно подскочила на кровати и попробовала снова.
— Люче.
Ничего не произошло.
Я попыталась еще несколько раз.
Все еще ничего.
Расстроенная, я выключила лампу и откинулась обратно на подушки. Жаркая, влажная ночь сгустилась в комнате, делая мою кожу липкой. Я сбросила одеяло и повернулась на бок.
Свернувшись калачиком, смутно слышала каждый шорох вокруг меня: тиканье будильника, шелест листьев на дереве снаружи, позвякивающее движение пожарной лестницы. Перед полуприкрытыми веками темнота субботней ночи превратилась в серый свет воскресного утра. Тень метнулась в сумерках, и я рванулась с подушки.
Твердая рука зажала мне рот, приглушая крик.
— Тише, — сказал Арик.
Я выдохнула с облегчением, потому что это был он, а не какой-нибудь чокнутый убийца. Дыхание проходило сквозь его пальцы со звуком сдувающегося воздушного шара.
— Ладно, можешь уже отпустить. — Слова приглушались его ладонью.
Он убрал руку и плюхнулся рядом со мной. Я приподнялась к спинке кровати, одергивая вниз подол сорочки, чтобы закрыть живот. С удивлением видя его в уличной одежде, я снова посмотрела на его джинсы и черную футболку, которые хорошо подчеркивали фигуру.
— Как нога? — Он ухмыльнулся и уронил взгляд на мою грудь.
— Ты только что пялился на мою грудь? — прошептала я.
«Пожалуйста, скажи «да.»
— Нет, — хмыкнул он. — Ладно, да. Я же парень.
Это точно. Я подтянула одеяло до подбородка и подавила улыбку.
Клео зашипела на Арика и спрыгнула с кровати.
— Способ служить и защищать, — сказала я со смехом. — Ты могла бы выцарапать ему глаза, по крайней мере, или что-нибудь наподобие.
Она протестующе мяукнула и запрыгнула на мой стул, подозрительно глядя на Арика.
Ямочки на его щеках стали заметнее.
— У кошек свои планы, и они не включают рабство.
— Я не ее… а, не важно. Короче, что ты тут делаешь? Отец убьет тебя, если поймает в моей комнате. Погоди. Как ты вошел?