— Решили. Мы друзья. Однозначно друзья. — Прекрати мямлить, Джиа. — Итак, друг, не пора ли нам попасть в твоё сверхсекретное место? — Блин. Какая же я дуреха.
— Да, нам пора, — медленно ответил он, уверена, он подумал, что я идиотка. К счастью, парень покинул мое личное пространство, и мой мозг снова начал нормально работать.
В конце туннеля была еще одна большая деревянная дверь. Арик открыл ее, проведя металлической картой-ключом в замке. Меня ослепил солнечный свет, когда мы вышли на вымощенный брусчаткой тротуар.
Не проронив ни слова, он повел меня по извилистым дорожкам, оплетающим маленькую деревушку. Люди толпились на улице, таскали огромные пакеты и ходили из одного магазина в другой. Это напомнило мне канун Рождества в деревне, где живет бабушка, только без снега. Арик нырнул в пекарню и подошел к стойке. Запахи были такими невероятными, что мой живот предательски заурчал.
Он заказал печенье, шоколадные кексы и две бутылки воды. Расплатившись, мы прошли через кухню и вышли через черный ход в маленький переулок. Мерзкий, кислый запах доносился от множества переполненных мусорных контейнеров. Мы прошли по переулку и вышли в густой лес.
После пары утомительных минут путешествия через дремучий лес, я не выдержала и спросила:
— Нам ещё долго идти?
— Мы на месте. — Он остановился у увитой лозой стены высотой примерно в два с половиной метра, и вскарабкался по лозе наверх.
— Давай. Это совсем несложно.
Я перелезла через стену, оступилась на середине спуска и приземлилась на задницу, больно ударившись копчиком.
— Черт. — Села, замерев на время, пока боль не успокоилась.
— Ты в порядке? — Беспокойство, отразившееся на лице Арика, было милым. Да кого я обманываю? Любое выражение на его лице было горячим.
— Да. — Я встала и отряхнулась от сухой травы, оглядываясь вокруг. Это была полуразрушенная арена, поросшая зеленью. В воздухе витал запах земли.
— Что это за место?
— Это амфитеатр, — пояснил он. — Он использовался для пьес и прочих представлений в античные времена, до того, как был разрушен.
— Это мог быть твой тайный сад вместо библиотек, — сказала я.
Он легко переступил через заросли.
— Но это не он. Здесь обитают сорняки и ужасные воспоминания. После смерти первого чародея, это стало местом казни. А теперь это единственное место, где у нас есть достаточно пространства и уединения для занятий.
Недавний дождь оросил листву. Грязь чавкнула у меня под ногами, когда я подошла к нему.
Поставив сумку на землю, он повернулся ко мне.
— Подними ладони вверх.
Я подняла их, и он положил свою ладонь поверх моей. Потребовалась вся моя сила воли, чтобы заставить свои руки не трястись от его прикосновений. Между нашими ладонями зародилось тепло.
— Ты чувствуешь жар? — спросил он.
Он шутит? Я только его и чувствовала, находясь рядом с ним.
Я кивнула, не отрывая взгляда от его глаз.
— Становится горячее.
Ветер откинул волосы с его лба и придал румянца его щекам.
— Это мой боевой шар. Если я позволю ему разрастись, он сожжет тебя. Когда мне было шесть, Орен научил меня самостоятельно создавать боевой шар. Большинству Стражей для этого необходимо произнести заклинание.
Я же тренировался так упорно, что он стал для меня второй натурой. Для меня это так же естественно, как говорить или ходить. Я верю, ты сможешь так же. — После этих слов он убрал руку.
— Я в этом сомневаюсь. — Ветер остудил жар от его касания на моей ладони.
Он вздохнул и вытащил небольшую брошюру из внутреннего кармана куртки.
— Не сдавайся так просто. Ты можешь создавать световой и боевой шары. Мы не уверены, что из себя представляет твой третий шар, или что он может делать, но ты должна создавать его тем же образом. — Он развернул вкладыш. — В этой книге чародей нашел упоминание о твоем загадочном шаре, когда изучал твое семейное древо. Лишь один человек обладал таким же шаром — мальчик, живший много столетий назад. Это универсальный шар. К сожалению, мальчик умер незадолго до своего тринадцатилетия от чумы, поэтому здесь нет информации о его опыте с ним, или какими силами он обладает.
— Очевидно, он не защищает от человеческих болезней, — заметила я.
— Видимо, нет. — На его лице отразилось беспокойство, и он помедлил несколько секунд, прежде чем продолжить. — Я понимаю, что тебя это пугает, поэтому как только ты скажешь остановиться, мы остановимся.