— Ладно, я сдаюсь. А что делают бабочки?
— Это трейсеры. — Она оттащила меня от стола. — Они могут вызвать любого, кого я захочу, из библиотек. Я сказала им, чтобы они вызвали остальных Стражей. Мы должны держаться подальше, иначе они могут приземлиться на нас, когда выйдут.
Мой желудок сжался от предвкушения. Когда прошло несколько минут, а они так и не появились, я попыталась отвлечься.
— А что именно представляет собой Молчаливый Народ?
— Молчаливый Народ — это еще одно название фейри. Мы двигаемся бесшумно, словно крадучись. У нас есть некоторые магические способности, и мы — садовники подменышей.
— Подменышей? — Шон встал. — Разве они не должны быть уродливыми созданиями, замененными на нормальных детей и тому подобное?
Шинед пристально посмотрела на него.
— Это была ложь, сказанная ужасными родителями, испытывающими отвращение к своим далеко не идеальным детям. Человек открыл наш секрет о подменышах и распространил о них легенды. И, кроме того, ты забываешь, что ты — подменыш?
— Вовсе нет.
— Ну, ладно, вы, двое, — сказал Арик. — Хватит.
Шон снова опустился на стул.
— Шинед, ты сказала «садовники»? — спросила я.
— Я так и сделала, — сказала она. — Когда рождается Страж, в Саду Жизни вырастает кокон. Через десять дней подменыш Стража вылупляется уже полностью развитым младенцем. Внутри кокона подменыша находится цветная бусинка, которая связана с геном Стража внутри соответствующего ребенка. Это позволяет фее-родителю выследить ребенка. После того как мы поменяем местами двух младенцев, Страж становится нашей ответственностью. Мы растим их, как своих детей. Наша любовь к ним непреодолима.
— Так кто же твой Страж? — Я знала ответ еще до того, как задала этот вопрос.
— Ты.
Шинед расхаживала перед книгой на столе.
Тревога перевернулась у меня в животе. Может быть, она сошла с ума, когда моя мать исчезла вместе со мной? Если бы она знала о моем раннем периоде развития, когда все взрослые были глупы, а я знала все, она была бы благодарна за то, что избежала этой катастрофы. Я не знала, что сказать.
— Когда я не смогла найти тебя, — продолжала она, — я не знала, что делать. Карриг пришел ко мне, когда услышал о несравненном подменыше. Он сказал мне, что был отцом пропавшего Стража, а Мариэтта — его матерью. Я была в ужасе. Мы знали, что именно тебя предсказал Провидец, поэтому решили держать тебя в секрете. Мы вместе воспитывали Дейдру. Со временем мы с Карригом полюбили друг друга, и Мариэтта стала его прошлым. Что же касается тебя, то он решил, что тебе лучше не знать об этой жизни.
— Значит, ты не сердишься на мою мать за то, что она меня спрятала?
— О, нет. — В ее голосе послышался намек на улыбку. — Она просто хотела защитить тебя. Я бы сделала то же самое.
— О. Дерьмо. Чуть не забыла, — сказала я. — Когда я спросила шар, что случилось с Карригом, он показал мне черный флаг с красным пламенем посередине.
Шинед схватилась за горло.
— Это флаг Эстерила, — сказал Арик. — Он у Конемара.
— Конемар? Это чародей из Франции? Тот, кто, как вы сказали, стоял за нападениями на убежище?
— Да, это он, — ответил Арик. — Он родился со злой душой. Один чародей внушил его матери, когда она была беременна им. В ходе этого акта мужчина скончался. Когда чародей умирает во время внушения, его жертва становится безумной. Очень дорого для чародея — заставить кого-то. Их продолжительность жизни уменьшается, когда они произносят заклинание принуждения. Обычно в юном возрасте чародею потребовались бы месяцы, чтобы исчерпать свою жизнь, но это заняло всего несколько недель. Ребенок истощал жизненный цикл чародея быстрее, чем обычно.
Я судорожно сглотнула. По коже пробежали мурашки. Мне эта история не понравилась.
— А где сейчас Конемар?
— Он был сослан по подозрению в убийстве. Эстерил, русское убежище, охотно приняло его. У них не было Верховного Чародея с шестнадцатого века из-за проклятия, наложенного на убежище чародейкой Асилой. Считается, что она сошла с ума, когда умер ее муж.
Да, я бы тоже сошла с ума, если бы мой отец превратил труп моего мужа в зверя.
— Неужели я должен здесь сгнить? — Шон поудобнее устроился в кресле. — Все эти разговоры пугают меня.
И его, и меня тоже.
— Сиди здесь и не говори больше ни слова, — отрезала Шинед. — Когда прибудут наши друзья, мы вернем тебя в Ирландию. А до тех пор держи рот на замке.
— Господи, дай этому парню передохнуть. Это не его вина, что он здесь.