На лице Ярана промелькнуло разочарование.
— Ну, если тебе что-нибудь понадобится, пожалуйста, не стесняйся спрашивать, — сказал он.
Интересно. Неужели его влечет к Нику?
— Спасибо, я так и сделаю, — сказала я.
— Великолепно. Прошу прощения, — сказал он и направился к Арику.
Афтон пересекла комнату и крепко обняла меня.
— Ты что, дралась с кошками, что ли? — Она фыркнула, вытаскивая кусок пластика из моих волос. — Выглядишь ужасно.
— Спасибо, скажи, как есть. Я ненавижу, когда люди приукрашивают вещи.
Арик стоял посреди вестибюля.
— Все в порядке, ребята. Мы скоро уйдем. Я так и не смог дозвониться до Асилы. Стражи, вы же знаете, что это значит.
— Да. — Демос принес большую спортивную сумку и начал раздавать нам шлемы.
Я шагнула вперед.
— Я — Страж, и у меня нет ни малейшего представления о том, что значит не слышать Асилы.
— Ты здесь ни при чем, Джиа, — сказал Арик. — Ты еще не закончила обучение.
Я придвинулась к нему поближе и нахмурилась.
— Я уже достаточно натренировалась.
— Я командую, — сказал Арик, — и я говорю, что ты остаешься здесь.
— Мой шар может помочь. Это щиты, — возразила я.
— Мы можем поговорить наедине? — спросил он.
— Конечно. Как угодно. — Я потопала за ним в ближайшую комнату.
Папа ворвался в комнату следом за нами.
— Я должен поговорить с Джией наедине, — сказал ему Арик.
Папа скрестил руки на груди.
— Она — моя дочь. Ее благополучие — моя забота.
Арик уступил.
— Если ты останешься, я попрошу тебя оставить это между нами. Я не хочу пугать остальных.
Папа подошел ко мне и взял за руку.
— Я не скажу ни слова.
Арик некоторое время изучал наши сцепленные руки, а затем поднял на нас глаза.
— Боюсь, что Асила опустела. Мы можем только молиться за выживших.
Я ахнула, роняя шлем.
— Бабушка?
Лицо папы исказилось от беспокойства.
— Так она там?
— Боюсь, что так, — ответил за меня Арик. — Если Мерл смог вытащить ее оттуда… если кто-то сбежал, то они уже в убежище.
— А где же убежище? — Папа перешел в режим экстренной ситуации, не дрогнув под давлением.
— Это заколдованный замок, спрятанный в сельской местности где-то во Франции, — сказал Арик. — Мы должны вызвать эскорт из французского убежища, чтобы он доставил нас туда.
Я схватила шлем с пола.
— Мы должны просто уйти и никем не рисковать.
— Только Верховный Чародей Ковена и его Стражи знают, где находится убежище.
— Откуда нам знать, что они на нашей стороне? — спросила я. — Вероник оттуда родом.
— Ее действия не делают их всех виновными. — Лицо Арика выражало одновременно слабость и силу.
— Он прав, — поддержал папа.
— Французское убежище в такой же опасности, как и мы. Их Совет сослал Конемара в Эстерил. — Арик расхаживал вокруг маленького столика для чтения. — Конемар, должно быть, задумал что-то грандиозное, чувствуя себя достаточно уверенно, чтобы начать войну. Это плохо кончится, если он достанет все Чиави и получит контроль над Тетрадой. Находиться в самом пекле — будет слишком жарко и опасно для вас.
— Почему вы, ребята, не посадили его в тюрьму, когда он был у вас?
— Точно так же, как человеческий мир борется за осуждение преступников, так же борются и убежища. Это называется правосудие.
— Ну, отстойная справедливость. — Я стукнула шлемом по ноге, не обращая внимания на боль. — И теперь наш мир в такой же опасности, как и ваш.
— Неужели ты забыла? Мистика — это и твой мир тоже.
Папа подошел сзади и положил руки мне на плечи.
— Успокойся. Мы должны держать голову прямо.
— Не пойми меня превратно, Джиа. — Арик раздраженно выдохнул. — Человеческий мир — часть нашего мира. Чародеи и Стражи — это отчасти люди. Мы будем сражаться до конца, чтобы защитить оба мира. — Он отвернулся и пробормотал: — Мы не чудовища.
— Малышка, никто не считает тебя чудовищем. — Папа сжал мои плечи, подталкивая меня согласиться с ним.
— Нет, Арик. Не думаю, что ты один из них, — ответила я слабым голосом. Последнее, что хотела сделать, это заставить его чувствовать себя, как чудовище. — Но я не могу стоять в стороне и не быть в самом пекле. Все это началось с моего рождения. Я такой же Страж, как и ты.
Папа убрал руки с моих плеч.
— Ты можешь дать мне оружие?
Арик испуганно обернулся.
— Не могу допустить, чтобы ты рисковал своей жизнью.
— Полагаю, мы все уже в опасности. — Папины рыжие нечесаные брови сошлись вместе. — А тебе не кажется, что я должен уметь защищаться?