Всего наилучшего, Мариэтта.»
Женщина зажгла спичку, подожгла письмо и бросила его в стоявший рядом горшок. Пламя пожирало белую бумагу, пока та не превратилась в пепел. Позади нее хрустнула ветка, и она обернулась. Ее глаза расширились от удивления, когда темная фигура пронзила ее собственным мечом. У меня перехватило дыхание, когда выражение ее лица застыло, и смерть забрала ее, и она рухнула на землю.
— Джиа, — позвал Бастьен, схватив меня за плечи, — с тобой все в порядке?
— Я в полном порядке. Эта женщина, — я прочла имя на табличке, — Жаклин Ру. Она умерла шестнадцать лет назад. Кто она?
— Она была Стражем. И умерла, когда ей было почти двадцать три года.
— Как она умерла?
— В садах Куве, — ответил Бастьен. — Стражники нашли ее пронзенной в самое сердце собственным мечом.
— Зачем кому-то убивать ее?
— Это не совсем точно. Некоторые считают, что она покончила с собой, упав на меч, но те, кто знал ее, считали, что она была убита.
— О, она определенно была убита.
Он взглянул на меня.
— Почему ты так говоришь?
— У меня были видения с тех пор, как я прибыла в убежище, — сказала я. — У меня только что было одно видение о ее убийстве.
Его рука на моей руке испугала меня, и я отвела взгляд от статуи.
— Пошли, — сказал он. — Давай не будем задерживаться на таких мрачных событиях, которые лучше оставить в прошлом. — Он мотнул головой в сторону коридора. — Может быть, мы присоединимся к остальным?
— Ты знаешь, что случилось с ее ребенком?
Он бросил на меня растерянный взгляд.
— У нее никогда не было детей.
— Ты уверен?
— Я в этом уверен. — Он подвел меня к двери в конце коридора, и мы осторожно вошли в комнату. Арик и остальные уже сидели за длинным столом, на котором были расставлены серебряные подносы с бутербродами, фруктами и пирожными. Их лица были мрачны, когда они ели в полном молчании.
Пока мы пересекали длинное расстояние от двери до стола, мои мысли путались. Кто такая Жаклин? Какое отношение к ней имеет моя мать? И что же случилось с тем письмом, которое она прочла? Что случилось с ребенком?
Здесь должна быть какая-то связь. Я просто не могла собрать все это воедино. Мне пришла в голову мысль: если Жаклин жила в Куве, то, возможно, кое-что из ее вещей все еще существует.
Бастьен проводил меня к свободному месту рядом с Демосом, и прежде чем он ушел, я наклонилась к нему.
— Есть ли здесь какие-нибудь личные вещи этой женщины? Старые фотографии или письма?
— Она была близкой подругой моей матери, — сказал Бастьен. — Все эти годы ее комната оставалась нетронутой. Моя мать очень сентиментальна.
— Как думаешь, после того как мы поедим, ты сможешь привести меня туда? Это действительно важно.
Он слегка кивнул.
— Конечно.
Я скользнула в кресло, а он подошел к концу стола и устроился во главе.
Арик сел напротив меня. Его обычная озорная усмешка была прямой линией неодобрения. Я переключила внимание на поднос с едой передо мной, бездумно накладывая сэндвич, овощи и фрукты в свою тарелку.
— Похоже, ты погрузилась в свои мысли, Джиа, — сказал Арик с другого конца стола.
— Я… наверное, да.
Он все еще хмурился.
— Не волнуйся. Так как Куве стабилен, мы присоединимся к остальным в убежище после еды.
— Мне нужно кое-что сделать перед уходом, — сказал я.
— А ты не хочешь мне сказать, что именно?
— Пойдем со мной. Я не хочу говорить об этом здесь.
— Ну, ладно, — сказал он.
После обеда он последовал за мной в Зал Почета французских Стражей.
— Что ты задумала? — спросил Арик, когда мы ждали Бастьена в холле.
Я подошла к статуе Жаклин Ру.
— Ты знаешь эту женщину?
Арик внимательно посмотрел на статую.
Я начала терять терпение.
— Ну, знаешь?
— Я так не думаю, а что?
— Она умерла в тот год, когда я родилась, а до этого целый год пропадала без вести. — Я сделала паузу, чтобы перевести дыхание.
Арик скрестил руки на груди.
— А какое это имеет значение?
— У меня было видение о ней. Она прочитала письмо от моей матери, в котором говорилось, что ее ребенок чувствует себя хорошо. Ребенок Жаклин. Ребенок был с моей мамой. Со мной.
— Я все еще не понимаю, насколько это важно, — сказал Арик.
— Неужели? — Разочарование кипело во мне. — Зачем кому-то понадобилось прятать ребенка? С моей матерью, которая сама скрывалась? Что случилось с этим ребенком? А кто его отец? Бастьен сказал, что у нее никогда не было детей, так почему же моя мать упоминает о нем? И что еще важнее, почему у меня бывают видения о людях, которых я даже не знаю?