— Три глотка — и наши жизни соединятся воедино. Ты станешь самой жизнью для меня. Не станет тебя — и я уйду тоже. Умру я — и твои глаза закроются навсегда.
«Вот это я называю доверием!» — Усмехнувшись, вызволила из рук Волана кубок с кровавым вином, с одержимой решимостью выполняя инструкцию, потому что без него я действительно не хочу жить.
Вкус напитка оказался на удивление приятным. Даже захотелось допить содержимое необычного бокала до конца, но я остановилась после положенных трёх глотков и передала наполовину пустой кубок Ризу.
Потом был поцелуй…
Кажется, пока меня целовали и сжимали в горячих объятиях, храм заполнил туман. Молочно-белая пелена на позволяла видеть дальше метра. Даже жрецы пропали из виду.
Оторвавшись от губ Волана, нервно огляделась.
— А где все?
— Рядом, но они не видят нас, — улыбнулся Риз, беря меня за руку и двигаясь вперёд.
— Так и должно быть? Всё в порядке?
— Таков ритуал. Начинается самое интересное — магия…
Когда перед нами появился жертвенный камень, я нахмурилась.
— Ты уверен? Мне кажется, это нехороший алтарь. Ты же не собираешься меня здесь убить?
Волан громко фыркнул, затем покачал головой и, не сдержавшись, засмеялся.
— Нет, конечно. С ума сошла!? Я люблю тебя. Ты — моя жизнь! Неужели не слушала?
— Но… для чего он тогда?
— Чтобы я любил тебя. Брачная ночь начинается прямо сейчас…
Риз коснулся платья на уровне солнечного сплетения, и оно просто растаяло на мне, будто я его и не надевала.
Видимо волнение и страх отразились на моём лице, потому что Волан приподнял мой подбородок двумя пальцами и заглянул мне в глаза:
— Всё хорошо… Нас никто не видит, и я никогда тебе не наврежу. Ты мне веришь?
Два глубоких вдоха и я взяла себя в руки.
— Да.
Силуэт моего тела виднелся черед девять вуалей. Я увидела это через зеркала, что окружали алтарь. Видел это и мой энер.
Глаза Волана всё больше наливались красным цветом, гипнотизируя меня своей завораживающей красотой.
— «Один шаг — вуаль и поцелуй» — концепция проста. Ты готова?
— Не знаю.
— Не «нет» — уже хорошо, — усмехнулся принц дагал, увлекая меня в необычное путешествие по традициям своего народа.
Это было похоже на танец. Поистине парный!
Вуали на мне таяли с каждым прикосновением жениха, а его умопомрачительный, всё более страстные поцелуи сражали наповал неловкость, неуверенность и сомнения, без того маленькие и едва различимые в тайфуне чувств, что крепли во мне с каждым шагом к немного странноватой манере расставания с невинностью.
Когда и бордовый комплект растворился на теле, а я уже была распластана на оказавшемся тёплым алтаре, расслаблено выдохнула:
— Жалко, что исчез. Мне он понравился.
— Я люблю тебя… — навис надо мной Волан, раздвигая ноги и удобно располагаясь между ними.
— А я тебя…
Глава 52
Мы держались за штурвал вместе, и это было невероятно романтично!
Портальная арка давно осталась за спиной, как и гидра, сопровождавшая нас до границы моря чудовищ, точно охранный конвой. Как сказал Волан — его семейный фамильяр учуял посох Руаля, поэтому гидра не могла не воздать дань уважения потомку хозяина, приказавшего ей охранять переход между двумя конфликтующими империями… воздать вместе со всем своим молодым выводком.
Смотреть в глаза опасности, а потом знать, что она движется прямо за твоей спиной — достаточно нервозно, но я думать ни о чём не могла, кроме как о руках любимого мужа, обнимающего меня со спины и время от времени наклоняющегося к моим волосам, чтобы вдохнуть их запах.
Моментами накатывал страх, что всё слишком идеально, но я успешно запирала его на замок в самом потаённом уголке своего сознания, боясь даже подумать о возможном провале нашей безумной миссии.
«Смерть» смертью, но даже моя стихия может сотворить ужасное, если Ланону удастся забраться в мою голову и подчинить меня себе.
Риз в этом отношении вёл себя достаточно осмотрительно. Так сказать, портил медовый месяц постоянными тренировками, пока мы были в пути, но я его в этом не винила. Без того нам доставались горячие ночи. И да — тётя Агнесса говорила правду, когда предупреждала меня о ненасытности вампиров. Засыпать после очередного сотрясающего тебя оргазма — ничем иным, как «ненасытностью некоторых» не назовёшь!