Только мой пьяный мозг никак не давал вспомнить, что значит строубери. Темные глубины моей головы подсказывали, что это какая-то ягода. Малина, клубника, смородина?
Я кинулся за помощью к интернету. Но идея была провальной. Я даже не смог переключить клавиатуру на английский язык. Кнопки расплывались в глазах и слились в одну алфавитную кучу.
– Игорь, ты не помнишь, как переводится строубери.
– Не-а.
– Поищи в интернете.
– Отъебись, я пробиваю заказ этим мудакам-охотникам.
На помощь коллег было рассчитывать бессмысленно. В это уродливое воскресенье я даже людей, кроме Игоря, найти не мог. Меня окутала легкая паника, время ускользало. Кофе был готов, но что делать с мороженым было не до конца понятно.
Как ни крути, но перед иностранцем позориться не хотелось. Ох уже это плебейское нутро маленького пьяного человека. Стресс охватил, управлял моим сознанием и ногами. По привычке я захотел убежать от проблемы. Спрятаться и дождаться, пока кто-нибудь решит ее за меня. Уйти в курилку или кладовку в объятия своего теплого чайника.
Но времени было мало. Пришлось действовать по ситуации. Я дождался, пока Рома сварит кофе, попросил Лену его вынести, сказав, что мне срочно нужно на кухню и отправился прямиком в кондитерский цех. В него я почти ворвался и начал стремительно, жадно глотая воздух, рассказывать кондитеру Свете весь масштаб ситуации, в которую сумел наступить.
– Света, привет. Мне кажется, я сегодня умру.
– Че начал-то? Привет.
– Выручай. Ко мне пришел какой-то иностранец. Просит мороженое со строубери. Ты не знаешь, как переводится строубери?
– Чего блять?
– Короче. Я думаю, это ягода, но не помню какая именно. Скорей всего, клубника или малина.
– Ну, давай в интернете поищем.
– Давай.
– А как пишется-то?
– Да уже неважно, вводи русскими. Как слышится, так и пишется.
Света была из поколения постарше. Неуверенно и одним пальцем она натыкала на своем телефоне название неизвестной ягоды русскими буквами.
– Ой. А у меня интернета нет.
– Света, ну как так-то?!
– Ну че я сделаю? Сейчас вай-фай выключу.
Прошло еще минуты две или три перед тем, как Света все-таки одолела интернет на своем телефоне. Ответ был получен.
– Епт, так это ж клубника!
Почему-то Света радовалась больше меня и прокричала это на весь кондитерский цех. Мне же хотелось, чтобы вся эта история с мороженым поскорее закончилась.
– Огонь! Давай наваливай ее, и я побежал.
Я успокоился, Света тоже. Она полезла в холодильник, чтобы найти там свежие ягоды и положить их в десерт. Я стоял рядом и улыбался, потому что знал, что Света угостит. Она всегда так делает.
Но Света улыбаться перестала. Сунула голову глубоко в холодильник, а когда высунула, сказала:
– Блять. А клубники-то нет…
Бывают моменты, когда тебе кажется, что жизнь тебя не любит. Может, она и не обязана тебя любить, особенно когда ты не можешь или не хочешь отвечать ей взаимностью. Но иногда посещает мысль о том, что ты ей даже не нравишься. Скорей всего, ты ей даже не симпатичен.
Клубники не было. Этот день перестал меня удивлять, но продолжил надо мной издеваться, придумывая все новые формы насилия.
– Света, как так-то?! Ну, как в сраном ресторане может не быть клубники? Зачем мы вообще тогда сегодня работаем? Нахера мы тогда узнавали, как это слово переводится?
Я не стал дожидаться ответа. Махнул рукой и пошел в зал с надеждой, что проблема разрешится сама собой.
Если я скажу ему, что клубники нет, то велик шанс, что он и вовсе от нее откажется. Также был шанс, что откажется он и от мороженого. План был плох. Времени продумать путь к отступлению не было.
По пути решил порепетировать оправдательную фразу, которую скажу иностранцу. Но мысли в кучу не собирались, а слова вспоминались с большим трудом.
Сорри, ви донт хэв… Ви донт хэд. Как правильно-то?
Ладно, все равно псевдоамериканец продолжал сидеть и улыбаться. Было отчетливо заметно, что его настроению вряд ли что-то может навредить.
– Сорри, бат ви донт хэв строубери.
Да, улыбаться он не перестал. Глотнул кофе и задал вопрос, который снова поставил меня в тупик:
– Вот берри ду ю хэв?
Было бы неплохо, если бы он прекратил ставить меня в неловкое положение. Теперь его улыбка не казалось мне такой милой и белоснежной. Как будто он издевался надо мной. Как будто знал, что названия ягод на английском языке – не самая сильная моя сторона и давил на эту болевую точку. Как будто не он был здесь гостем. В этом ресторане и в этой стране. Как будто ему было просто плевать на все правила и приличия.