На нем были вельветовые штаны. Я думал, что вельвет никто не носит уже лет 10, но было видно, что ему на это наплевать. Штаны были чистыми и выглаженными. Он и в целом был достаточно опрятен, и почти не походил на бродягу, которых в этом районе было достаточно. Совсем он не был похож на человека, которому могло не хватить мелочи на чекушку водки.
А еще он красиво курил. Не так, как я. Я будто заглатывал сигарету за 5 или 6 затяжек – быстро и без раздумий. Он же смаковал каждый ее сантиметр и старался продлить удовольствие.
Мне почему-то всегда были любопытны курящие старики. Было интересно, как человек не может или не хочет отказаться от того, что действительно любит, несмотря на риск неминуемой смерти. Казалось, что он курил так, как будто и в самом деле каждая сигарета могла оказаться для него последней.
Усатый мужик без остановки что-то рассказывал. Мне оставалось только периодически кивать головой и соглашаться. Казалось, на каждую мою фразу у него был подходящий анекдот. Он идеально владел этим умершим жанром.
Она говорила, что моей единственный талант заключается в том, что я умею слушать. Не знаю. Я просто не особо люблю что-то рассказывать. А в диалоге с человеком чаще всего думаю о чем-то своем и просто молчу, не забывая при этом покачивать головой в знак согласия.
Вот и усатый мужик этим моим талантом пользовался в полной мере. Я уже давно потерял нить его рассказа, но говорил он что-то очень интересное. Вспоминал советские фильмы и русскую классику, смешивал все этой с частичкой своей трагичной биографии и порцией анекдотов – смешных и не очень.
– Слушай, а ты хороший парень. – сказал он и снова сделал глоток водки.
И как он умудрился это понять? Я, как обычно, почти не проронил ни слова за весь наш недолгий разговор. Может, до сих пор благодарил за те 3 рубля, которые я ему добавил.
– А можно вопрос?
– Конечно, сына, спрашивай епт.
– А вы счастливый человек?
– Я? Конечно. Вот ща чекушку допью, буду самым счастливым.
– А в целом?
– Этого я тебе, братец, не подскажу. Не знаю я потому что. Да и надо оно мне, знать-то? Но одно знаю точно – пьяный проспится – дурак никогда.
– А вы кто?
– Я-то? Конечно, дурак! Ты вот слушай. Моя-то, Сонька, знашь че говорит.
Говорит, мол, сушку нам нужно купить для фруктов бля… А я – босота, в детстве фруктов-то отродясь не видал, а их оказывается еще сушить что ли надо? Кхе-е-е. – мужик хрипло прокашлялся и продолжил.
Так вот, я хуйню-то энту взял и купил. Ну, не дурак ли, а? Хуйню-то я купил, а все хуевый. Домой приду, лягу тихонечко, чтобы не разбудить ее. А то знаешь, че начнется… У-у-у.
Так и сидели мы почти 2 часа. Историям мужика не было края, но всему приходит конец. Чекушка закончилась, наступила грустная пауза. Я предложил ему денег, чтобы он купил еще, но тот вежливо отказался. Виски он тоже принципиально пить не стал.
Пришло время прощаться. Он дал мне свой номер и попросил позвонить завтра или потом, когда-нибудь. Я сказал, что обязательно сделаю это, но понимал, что, скорее всего, мы больше никогда не увидимся и вряд ли когда-нибудь созвонимся. Мы встретились случайно в пьяное и грустное воскресенье – этого было достаточно.
Мы расстались и каждый пошел по своим домам. Было видно, что по какой-то причине он туда идти не хотел. Определенно, человека, который не хочет возвращаться домой, трудно назвать счастливым. У меня этой проблемы не было, пускай дома меня никто не ждал. Хотя, может, в этом и таилась вся суть.
Неудивительно, что в этот день на моем пути встречались, в основном, люди грустные и не очень счастливые. Один только Игорь – некурящий и непьющий был доволен собой и оптимистично смотрел в будущее.
Вряд ли я мог получить ответы на свои вопросы, которых накопилось так много. И вряд ли кто-то из этих людей мог бы подсказать мне, как все-таки научиться плавать в этом странном озере под названием «жизнь».
Наверное, придется продолжать барахтаться и попробовать разобраться во всем самому. Благо у меня осталась еще целая бутылка виски, пускай и самого дешевого.
Я вошел в подъезд и нажал на кнопку, чтобы вызвать лифт. Он больше не казался мне таким страшным, и я знал, что вряд ли я здесь умру прямо сейчас, хотя утром я действительно так думал.
Снова представил о том, что ждет меня завтра и снова попытался эти мысли выбросить. Думать о завтрашнем дне я вряд ли смогу быстро научиться. Да и честно, не особо хочется.
Я вышел из лифта и вставил ключ в дверь. Внутри меня не ждало ничего нового: бутылки все также лежали в прекрасном беспорядке. Обои на стенах были все те же, даже тумбочка в углу не сдвинулась с места – квартира не изменилась и ждала меня в том же состоянии, в котором я ее оставил.