Чтобы руки не тряслись, нужно пить. На некоторое время эта дрожь проходит и можно работать дальше. Я выпил. Выпил залпом, чтобы не ощущать противный вкус водки, которая скопилась на самом дне чайника.
Звонок не звенел. Гости наверняка еще выбирали, так что можно было смело пойти покурить.
Сигарета сначала не хотела зажигаться, потом не хотела куриться. Вернее, я не особо хотел ее курить, но продолжал делать затяжки. Почему-то стало грустно. Вместе с похмельем за мной гонялись перепады настроения и приступы самокопания.
Зачем я вообще приехал в этот город? Это было относительно давно, и изначальная цель переезда уже как будто позабылась. Город оказался не лучше старого, новые друзья – не лучше предыдущих, диплом бесцельно пылился в шкафу вместе с какими-то справками и неинтересными документами.
Сигарету я не докурил даже до половины: в курилку ворвалась Лена и начала кричать. Она всегда кричит.
– Блять, почему я должна искать тебя по всему ресторану?!
Как будто я мог быть где-то еще, кроме кладовки или курилки.
– Иду.
Гости нажали на кнопку, значит, были готовы сделать заказ. Я был готов его принять лишь относительно. Без особого удовольствия и оптимизма. Улыбку пришлось не сильно, но натянуть. Вошел в каюту и поздоровался:
– Снова здравствуйте.
– Добрый день. Снова.
Женщина продолжала улыбаться. То ли мило, то ли мерзко и противно – я так и не уловил этой тонкой грани. Миша же продолжал пялиться в свою газету и встряхивать ее тем самым движением, чтобы страница была прямой.
– Выбрали?
– Да, мы выбрали. Только подскажите один момент. А вот бриоши с красной икрой
– это вкусно?
Я почувствовал усталость. Я хотел зайти в каюту, записать заказ и выйти из нее, но это не входило в планы женщины. Могут ли быть невкусными пирожные с икрой стоимостью 210 рублей за штуку? Я не знал ответа на этот вопрос, но ответил уверенно:
– Да, конечно. Очень вкусные.
– Ну, вы их не записывайте. Нам просто интересно было.
Миша снова встряхнул свою газету. Было заметно, как его интересовало происходящее вокруг.
– Хорошо, не записываю.
– А вот каре ягненка из Новой Зеландии – свежее?
Мне все больше начинал нравиться Миша. Нравилось, что вопросов он не задавал. Он вообще не говорил, и я так и не узнал, как звучит его голос. Он сидел, молчал и продолжал встряхивать свою газету.
Через силу, но пришлось продолжить этот диалог:
– Привозили вчера или позавчера. В общем, недавно.
– А вы можете уточнить на кухне?
– Конечно.
За время работы в общепите я привык соглашаться со всеми просьбами гостей. Даже с самыми идиотскими. Главное соглашаться – выполнять их совсем необязательно.
Я вышел из каюты, завернул за угол, чтобы парочка меня не видела. Постоял немного за стеной, поговорил с Игорем о чем-то неважном и неинтересном и вернулся. Конечно, спрашивать на кухне я ничего не стал.
– Уточнил. Каре привезли позавчера.
– Отлично. Его будет Миша, запишите…
Женщина продолжала диктовать заказ. Я что-то машинально записывал в свой блокнот. Она быстро говорила, а Миша продолжал громко молчать. От нее так вкусно пахло. Вкусно, недорого и искренне: какими-то ягодами или конфетами. Пахло настолько сильно и приятно, что я вообще не понимал, что она там диктует и говорит.
Мне нельзя было уходить в себя, выдавать свое состояние и отключаться даже на секунду. Но этот запах… Я невольно снова вспомнил о ней. Выйди из моей головы. Сейчас точно не до тебя.
Я выдохнул. Выдохнул не сильно, чтобы запах от меня не исходил дальше, чем на метр. Записал заказ и постарался как можно быстрее покинуть каюту. По правилам я должен был повторить заказ, но делал это крайне редко. Просто потому что не любил долго находиться в обществе незнакомых людей.
Когда вышел из каюты, она снова вернулась в мою нетрезвую черепную коробку, хоть ее туда никто не звал. Вспомнились истерики, крики, ссоры.
Нормальность и правда давалась мне с огромным трудом. Любые бытовые вопросы и проблемы ставили в тупик. Копились, как снежный ком, и бесконечно откладывались на потом. Пока в один из понедельников не приходила внезапная мысль о том, как все изменить и исправить. Начать очередную новую жизнь. Привести в порядок себя и квартиру.
Носки и футболки отправлялись в шкаф на нужные полки. Пустые бутылки собирались в мешки и летели вниз по мусоропроводу. Хотелось строить планы, слетать отдохнуть в какую-нибудь сраную Турцию или купить новый телефон. Конечно, это был полный пиздеж.