Благородный металл за столько лет не утратил своего блеска, а умелые руки мастера превратили обычное украшение в настоящее произведение искусства. Тонкий ободок переходил в изогнутое змеиное тельце, сложенное в несколько изгибов, как если бы змея ползла по земле. Клиновидная голова с четкими очертаниями глаз и пасти напоминала гадюку, но хвост, слегка отогнутый вверх и в сторону, темнел резьбой погремушки гремучника. Взяв в руки перстень, я пристально разглядывала изумительную форму драгоценности, а после, не удержавшись, примерила находку. Обруч, вначале оказавшийся шире в два раза, волшебным образом сжался, садясь точно по размеру, мягко обхватывая средний палец правой руки. Змеиные глаза тускло блеснули во мраке пещеры и тут же погасли. Кольцо признало во мне свою владелицу.
Ларец перестал светиться и начал чернеть, как если бы серебро окислилось, и в считанные минуты превратился в горстку черной стружки. Заслышав за спиной чьи-то шаги, я поспешила натянуть на обе руки перчатки. О находке я обязательно расскажу Гендальфу, но чуть позже, а пока пусть мои открытия побудут в тайне. Колдун тоже не остался без подарка, а вместе с ним и Торин. Мужчины нашли мечи, выполненные искусными эльфам Гондолина во времена войн с Морготом. На лезвиях витиеватым рисунком тянулись руны, но как учитель ни старался, разобрать их ему не удалось. Бильбо также заполучил в свое распоряжение эльфийский клинок, подходящий ему по размеру и весу. Облазив все вдоль и поперек и не найдя более ничего интересного, мы засобирались в дальнейший путь.
Закопав два сундука с обнаруженным золотом, чтобы забрать его на обратном пути, наша дружная компания поехала дальше. Аргус недовольно фыркал, отмахиваясь от назойливой мошкары длинным хвостом, а я клевала носом после ночных приключений. Истратив большую часть своих сил, я практически валилась с ног, мечтая хоть сейчас упасть в мягкую траву и залечь в спячку как медведь, месяца на два-три. И ладно бы еще только это, так ведь еще и наш горе-предводитель решил внести свою лепту в мой и без того черный день.
- Твоя ученица, Гендальф, повела себя как самая настоящая трусиха, - с нескрываемым ехидством изрек Король под горой, - пока все мы боролись с троллями, твоя воспитанница прохлаждалась неизвестно где!
Что-что?! Сон как рукой сняло, а колдун смерил гнома таким взглядом, что тот даже замер на полуслове, хотя явно планировал поподробнее расписать мои огрехи. «Ах вот так значит?! Да ты… да я… Так бы и превратила этого мелкого узурпатора в жабу или жука-короеда. Значит, трусиха, да? Прохлаждалась? Да ты сам-то чуть всех не угробил!» Ну погодите, Ваше Величество! Я вам это еще припомню, будьте уверены!
- Не стоит говорить о том, чего не знаешь, Торин. – Гендальф произнес эти слова с таким холодом, что мне и самой стало как-то не по себе. – Яра как раз сделала все, чтобы вместе с мистером Бэггинсом оттянуть время до самого рассвета, который и помог вам избежать неминуемой смерти от рук троллей. Или ты считаешь, что все белки спешат помочь пленникам избавиться от веревок, вместо того, чтобы пробежать мимо и заняться своими делами?
На моем лице непроизвольно расцвела довольная улыбка, а когда я глазами встретилась с предводителем отряда, то демонстративно сверкнула рыжим с суженным зрачком взглядом, подтверждая слова мастера. Смесь удивления и смятения на благородном лице мужчины была лучшей наградой за все мои метания и нервы, потраченные в минувшие несколько часов.
========== Глава 6. Воспоминания о юности. ==========
Уложив немногочисленные вещи в свои мешки, мы оседлали лошадей и отправились дальше. Всю дорогу Торин не сводил с меня изучающего взгляда, и ближе к вечеру эти разглядывания мне порядком поднадоели. Не выдержав гнетущего ощущения сверлящей дырки в спине, я развернулась и зыркнула на короля хищными желтыми кошачьими глазами, отчего Дубощит поспешил пришпорить своего пони и очутиться в самом начале процессии.
Ко всему прочему у нас сильно поизносились запасы еды и воды, и самыми сытыми из всего отряда были разве что кони, поскольку недостатка в траве не наблюдалось. Во главе всей честной компании теперь ехал Гендальф, а я плелась в хвосте, натянув на голову капюшон и сгорбив спину, и с чистой совестью спала. Бильбо изредка поглядывал в мою сторону, опасаясь, что моя тушка внезапно соскользнет с седла и растянется где-нибудь в придорожных кустах, но мне было не впервой засыпать сидя, да еще и во время поездки.
Гномы терпеливо следовали за магом, пока в один прекрасный момент не поинтересовались, куда же серый колдун их ведет. Поздно же вы спохватились, братцы-кролики! Краем уха уловив сие дебаты, я не сдержалась от саркастичного смешка. Чего греха таить, путь, по которому мы брели, я знала как свои пять пальцев. Недаром еще будучи неопытным начинающим лекарем, бродила по этим лесам, изучала местные травы, коренья, грибы и прочую флору.
- Мы находимся на границе Дикого края, и впереди нас ожидает прекрасная долина Ривинделл, где, как некоторые из вас знают, живет Владыка Элронд. Я послал ему весточку с просьбой принять нас.
- Эльфы? Ноги моей не будет в их доме!
- Не стоит ровнять всех по одной линейке! – строго отчитал мужчину волшебник. – Элронд ничего плохого не сделал ни тебе, ни твоим спутникам. А потому попридержи язык и не вздумай проявить неуважение к тому, кто великодушно согласился принять нас и оказать нам радушный прием.
Торин умолк, проглатывая вертящиеся на языке возмущения, и до конца пути сохранял мрачное молчание. Я же наоборот воспряла духом и с нетерпением ожидала встречи со старыми друзьями. В Ривенделле мне случалось бывать раз десять, и все мои посещения сопровождались шумными гуляниями и потасовками. Помню, один раз я вместе с Арвен влезла в конюшню и выпустила всех лошадей, мотивируя свой поступок тем, что им тоже хочется погулять на празднике. Мне тогда было шестнадцать, и я впервые сдуру попробовала крепкое вино. Алкоголь быстро ударил в голову, и здравый смысл уступил место глупости и веселью. Наутро голова трещала как орех, а вопли двух обескураженных и рассерженных наставников навсегда отбили охоту к употреблению виноградного зелья.
В семнадцать я нечаянно подожгла занавески в большом зале, когда пыталась освоить боевую магию. Получалось у меня из рук вон плохо, а после того случая я и вовсе зареклась практиковать подобные вещи. Вообще в юности меня просто преследовали нелепицы и катастрофы. За глаза жители Долины называли меня ходячим несчастьем, но когда мне стукнуло двадцать, я в кои-то веки обрела истинное призвание – магия жизни и излечения. Давалась подобная магия весьма тяжело, но инстинктивно я чувствовала, что это поприще создано для меня, а потому продолжала штудировать старинные книги, свитки и прочие трактаты.
Свой первый опыт врачевания я приобрела в день рождения Аргуса, моего нынешнего четвероногого друга. Помню те события, как если бы они произошли вчера. Гнедой жеребенок родился в ночь на 31 октября или как называли этот месяц эльфы - Narquelie или «угасание солнца». Погода стояла холодная, а дождь не переставал идти уже третьи сутки. Конюх не отходил от стойла, в котором с самого утра мучилась белоснежно-белая кобыла по имени Мериме. Рядом, нервно постукивая копытом по стенке загона и храпя от ожидания, замер отец жеребенка, черный как сама ночь конь, Саладир. Лекарь разводил руками и говорил, что ничем помочь бедняжке не может, и остается только ждать, когда природа сама вынесет вердикт. Разозлившись, Телон выставил бесполезного мага за дверь, а сам, приготовив все необходимое, устроился на сене возле подопечной и всеми силами старался успокоить и приободрить взмокшую и напуганную кобылу.