Следует отметить, что организация челюскинской экспедиции шла уже после того, как был разработан общий план снабжения арктических экспедиций. Достаточно сказать, что ее окончательное утверждение состоялось в мае, а в плавание корабль отправился уже 13 июля — через два месяца. Правда, подготовка началась значительно раньше, ибо предварительное решение уже имелось. Но так как формально в плане 1933 года эта экспедиция не числилась, то все снаряжение и продовольствие приходилось получать внеплановым порядком. Это, правда, ни в какой мере не отразилось на полноте снабжения, но потребовало от нас гораздо больших усилий, чем обычно.
Мною как заместителем директора Арктического института и заместителем начальника экспедиции по организационно-хозяйственной части была составлена смета снабжения корабля.
На основе этой сметы я и развернул со своими сотрудниками работу. Еще и сейчас после многих и сложных переживаний, связанных с гибелью корабля, мне вспоминается время подготовка экспедиции, как стремительное, вихреподобное движение людей, бумаг, предметов.
Я вижу себя и своих сотрудников яростно мечущимися между Ленинградом и Москвой, между институтом и фабриками, между фабриками и Смольным. Во всем этом кажущемся хаосе были, разумеется, четкая осмысленность, четкий план.
Но энергию люди развивали потрясающую. Я полагаю, что если [55] бы найти к этой энергии привод, — она вполне обеспечила бы все плавание «Челюскина» до самой его гибели и сэкономила бы огромные запасы угля…
Всем этим делом заправлял небольшое сравнительно аппарат, состоявший из меня, покойного завхоза Могилевича, ближайшего моего помощника, человека очень дельного, и нескольких сотрудников. Принимал участие в этом деле и научный состав экспедиции, главным образом по снабжению научными приборами. Разумеется, мы использовали аппарат Арктического института, а также Главного управления Севморпути.
Общая номенклатура предметов, необходимых кораблю, содержала несколько тысяч названий. Нужно было предусмотреть бесчисленное множество вещей, начиная от иголки и кончая каким-нибудь сложным оптическим прибором, хронометром или теодолитом особой точности, какие даже не производятся в Союзе. Все это надо было срочно закупать или делать заказы как нашим заводам, так и заграничным.
Кое-что приходилось брать в готовом виде у различных наших научных учреждений, которые не столь уж охотно с этой аппаратурой расставались. А затягивать дело нельзя было. Срок отплытия [56] корабля определен точно — ведь от момента его выхода зависит самый успех предприятия.
Помню такой случай. Очень трудно было нам раздобыть баллоны для водорода. Водород же нам совершенно необходим для аэрологических наблюдений — для пуска радиозондов, шаров-пилотов и пр. С большим трудом раздобыли мы баллоны… в Архангельске, привезли их в Ленинград, доставили на завод для наполнения водородом, а тут эти баллоны у нас отобрали. Пришлось обратиться к тт. Кирову, Чудову, к командующему округом. Они вмешались в это дело, и был отдан приказ вернуть нам баллоны, с таким трудом добытые в Архангельске.
Другой случай. Для работы инженера-физика Факидова требовалось 300 метров освинцованного 12-жильного кабеля. Факидов должен был впервые ставить интереснейший опыт испытания крепости судна при проходе его во льдах. Провода нигде нельзя было достать. Завод «Севкабель» производит его в небольшом количестве. Директор отказывает дать нам потребное количество — направляет в Наркомтяжпром. Звоним в Наркомтяжпром — отвечают, что нет нарядов. Тогда мы идем на автоматическую телефонную станцию, где такой провод имеется, и получаем его взаймы.
Надо заметить, что есть весьма существенная разница в подготовке арктических экспедиций у нас и за границей. Там экспедиции подготовляются годами, у нас подготовка редко длится больше нескольких месяцев. Объясняется это тем, что у нас в таком важном деле, как полярная экспедиция, участвуют буквально вся страна, вся промышленность, все учреждения, вся общественность. Это и сделало возможным своевременное завершение работы по снаряжению «Челюскина». Когда нам требовалось срочно изготовить те или иные предметы на ленинградских заводах, мы шли в завком, устраивали собрания рабочих, рассказывали им о задачах и целях экспедиции. Не было случая, чтобы нам сорвали сроки.
Нашу экспедицию снаряжало государство, а не какой-нибудь капиталист-меценат, как это водится за границей. Весь потребный нам аппарат государства был пущен в ход, чтобы «Челюскин» мог выйти в море 13 июля 1933 года. Вся подготовка длилась ровно три с половиной месяца.