И вот неизбежное случилось. С 25 марта температура в районе лагеря стала повышаться. С минус 30° она к 28 марта повысилась до минус 0,9°, давление значительно пало. Стало ясно, что идет циклон или даже семейство циклонов, т. е. пять-шесть один за другим. Метеоданные из Уэллена подтверждали все это еще в более красочных формах. Пошел снежок, появились туманы.
Но все же, к нашему счастью, это циклоническое состояние погоды в районе Ванкарема и нашего лагеря было сравнительно не так опасно для летных операций. Повидимому циклоны своей теплой частью, с туманами, пургами и плохой видимостью, проходили в районе Уэллена и Берингова пролива, а нас они касались больше своим холодным сектором и портили погоду меньше, сохранив нам в основном удовлетворительные летные условия.
Ко всем этим козням погоды челюскинцы зорко присматривались, и наше пребывание на льду было хорошей метеошколой. [337]
(обратно)Фотограф П. Новицкий. С фотоаппаратом в походе
Снова в поход. Группа полярников, совершившая на «Сибирякове» исторический переход по Северному ледовитому океану, опять готовится к плаванию, на этот раз на «Челюскине».
Во время сборов в экспедицию я постарался учесть опыт моих прежних полярных путешествий. Этот опыт подсказал мне взять с собой три камеры «лейки». Специально для северных сияний и съемок на случай зимовки со мною была камера с большим светосильным объективом «Плаубель Макина». Эту камеру при участии талантливого конструктора и мастера Г. Н. Зарахани я приспособил к арктическим условиям.
Затвор «компур», которым вооружена моя камера «макина», при 30-градусном морозе работал неполноценно. Тогда я утеплил камеру грелками японского военного образца. Эти грелки в походе действовали хорошо, но, к сожалению, после выхода на лед от них пользы не было. Впрочем объемы «лейки» и «макины» столь незначительны, что их можно согреть теплотой собственного тела. [338]
С момента выхода «Челюскина» из Ленинграда до триумфального вступления челюскинцев в Москву мною было снято до 500 метров негативной пленки — около 10 тысяч снимков. Один и тот же сюжет я снимал двумя «лейками» на двух различных пленках с двумя различными объективами.
Возможность зимовки нами была предусмотрена. А так как во время зимовки обычно проводится жесточайший режим экономии топлива и выключается электрическое освещение, я взял с собой достаточное количество магния. Чтобы в арктических условиях быть готовым ко всяким случайностям, я держал магний в запаянных ампулах.
В общественной жизни челюскинцев фото сейчас же нашло свое применение. У нас был большой запас иллюстрационного материала: снимки посевной и уборочной кампаний, фото заводов и новостроек Советского союза, портреты вождей революции. Когда радио приносило то или иное сообщение, мы благодаря богатому запасу фото могли иллюстрировать это событие снимками. Так например когда в стенной газете была напечатана телеграмма о возобновлении дипломатических отношений между США и Советским союзом, мы сопроводили телеграмму не только портретом Литвинова, но и портретом президента США Рузвельта и снимком Белого дома в Вашингтоне.
Для печати у нас было достаточное количество позитивного материала и химикалий Фото-кино-химтреста. Советская бумага и химикалии блестяще оправдали свое назначение.
На «Челюскине» каждый из нас был прикреплен к той или иной бригаде. Когда мы проходили шхеры, наша бригада проверяла продовольственные запасы. Мне пришлось заняться перекладкой копченых продуктов и очисткой их от сыростной плесени. Засол огурцов и прочие мелкие хозяйственные заботы тоже входили в мои обязанности. От таких работ никого не освобождали. Была разница только в одном: некоторые работали в трюмах, другие-наверху. Я работал на палубе, благодаря чему имел возможность фиксировать на пленке каждый интересный момент из жизни экспедиции.
В работе дни проходили незаметно. Бои у острова Колючина и начало знаменитого дрейфа фотографировались с документальной точностью — так же день за днем, как велась запись в вахтенном журнале.
Но вот последний раз закатилось солнце, и наступила полуторамесячная полярная ночь. Это время было перерывом фотоработы, если не считать редких снимков при искусственном освещении. [339]
Помню 12 февраля — предпоследний день «Челюскина». Тогда солнце уже настолько поднялось над горизонтом, что можно было снимать. Баевский, Копусов и я, несмотря на жестокий ветер и 30-градусный мороз, вышли на лед освежить камеры после длительного перерыва. Баевский просил меня, чтобы я сделал несколько снимков его камерой «Ика-идеал». Я направил фотоаппарат на тяжелые торосы, которые окружали наш ледокол. Но мы могли сделать лишь несколько снимков, потому что затвор «компур» замерз и отказался работать. Втроем мы проявили негативы. Несмотря на то, что затвор из-за холода сильно замедлил, снимки оказались превосходными.