Где взять для дружины пополнение? Царь не пришлёт. У самого войска не хватает. Всё с ливонцами за Прибалтику воюет.
«Строгановы! Вот у кого надо просить подмогу! — решил атаман. — Судя по Даниле Ильину и его сыну Васятке, на землях Строгановых найдутся охотники пойти в дружину…»
Дня три спустя Ермак Тимофеевич с выборными есаулами и писарями нагрянули в хоромы к Строгановым.
— Дружину пополним. На то царский наказ имеем, — выслушав казаков, согласился Максим Строганов. — Только каких тебе надобно, Ермак Тимофеевич?
— Да таких, как Данила Ильин и его сын Васятка.
— Таких у нас сколько угодно. Подбирай.
Отобрал атаман триста человек. Пообещал Строганов вооружить всех пищалями, дать пороху и свинца.
— Про хлеб не забудьте. Дайте побольше, — потребовал Ермак. — Сами знаете: первый поход наш на Кучума не удался, потому что дружина с голоду помирала…
В тот же день Данила Ильин с Васяткой, заме́нщики атамана — Иван Кольцо, Матвей Мещеряк отправились по окрестным селениям созывать в дружину охочих до ратного дела людей.
Самый разный люд пришёл в дружину Ермака Тимофеевича. Были тут и солевары, и рудокопы, и хлебопашцы, и лесорубы, и углежоги, и дёготники, и кузнецы, и плотники…
Всё лето обучал их Ермак ратному делу. И, наконец, решил, что теперь можно смело в поход на Кучума отправляться.
Проводить дружину собрался весь люд Чусовского городка и вся округа. Васятке кузнецы подарили лёгкий меч, шлем да кольчужку. Специально смастерили для него за то, что вовремя Ермака предупредил и Чусовской городок от беды спас.
Дружина в восемьсот человек расселась по стругам. Грянул пушечный выстрел, загремели барабаны, запели жалейки… Атаман подал знак, и суда отчалили от пристани.
Ермак думал перевалить Урал до первых заморозков. Но не тут-то было. На двадцатый день похода по реке Чусовой пропали оба проводника — сбежали. Долго стояла дружина на месте, не зная, что делать. Выручил вогул-охотник. Проводил до Серебрянки-реки, показал, где волок до Жаровли-реки.
Но перетаскивать струги на Жаровлю-реку было уже поздно. Грянула ранняя зима и льдом сковала реки.
Пришлось дружине зазимовать в тайге.
Почти каждый день над Серебрянкой звенели мечи и сабли. Казаки продолжали обучать ратному делу новобранцев.
Прошла зима. Настала пора продолжать поход. Дружина перетащила волоком струги до Жаровли и двинулась по бойкой весенней воде навстречу солнцу — на восток.
РАЗГРОМ ЕПАНЧИ
Пятую неделю дружина Ермака плыла вниз по Туре-реке. И пятую неделю видели казаки по берегам лишь тайгу да тайгу. Была она безлюдной, дикой и бескрайней, как океан-море. Дивились казаки, сроду не видавшие столько глухого леса. Особенно те, кто были с Дона-реки. Порой им становилось даже жутковато — накатывала тоска по широким степным просторам.
Но вот тайга начала редеть, появились поляны, заливные луга. Паслись табуны лошадей, стада коров, верблюдов и отары овец. Но кто живёт на этой земле? Кто хозяин здесь?..
Ермак приказал остановиться стругам.
На берег пошли трое: Никита Пан, Данила Ильин и Васятка. Они скоро заприметили старика татарина и привели его к атаману.
— Земля эта хана Кучума, а правит ею ханский слуга, князь Епанча. Князь силён и храбр. У него воинов тьма. И городок его Чинигиды — самая крепкая крепость. Берегитесь, русы!
Пленного Ермак решил отпустить.
— Не каждый татарин нам враг, — сказал атаман разведчикам. — Враг тот нам, кто с мечом…
Поплыли дальше, соблюдая осторожность. Скоро заметили по берегам всадников в островерхих шапках. И с каждым днём их становилось всё больше и больше. Это Епанча, прослышав о русских, спешно сгонял из улусов на берег Туры своих воинов.
Не хотел биться с Епанчой Ермак, думал мирно пройти его владения и сохранить порох для встречи с самим ханом Кучумом. Но неподалёку от своей крепости Чинигиды Епанча устроил дружине на реке засаду.
…Тысячи стрел, пущенных с крутого берега в сторону Ермаковых стругов, поранили несколько казаков.
— Пушкари! Огонь! — скомандовал разгневанный Ермак. Загрохотали, сверкнули огнём пушки.
Епанча, вздрогнув, зажал уши, закричал:
— Стрел нет, а смерть есть! О рус-шайтан!..
Со стругов снова грянул залп. Ядро выбило из сёдел трёх всадников и переломило древко княжеского знамени. Епанча от страха поворотил коня в Чинигиды. За ним в панике бросились прочь все его воины.