- Не важно, откуда я знаю. Он один из тех, кого мы утащим с собой. Его и всех, кто попадется нам в лапы. Витч оживился:
- Может быть, я улучу несколько минут, чтобы повидаться с Маттимео наедине, когда мы уже убежим и он будет хорошенько связан и закован.
Слэгар одобрительно посмотрел на хищную морду крысы:
- Ха, тебе бы это понравилось?
- Еще как! - Глазки Витча зловеще заблестели. Лис придвинулся ближе:
- Месть - вот как это зовется. Ничто в мире не сравнится с той минутой, когда твой беспомощный враг простерт перед тобой и ты можешь сполна отплатить ему.
Витч был озадачен:
- Я не могу себе представить, как такой маленький мышонок мог чем-то навредить тебе, Хитрейший. Что он сделал такого, из-за чего ты стремишься отомстить ему?
Слэгар смотрел мимо отсутствующим взглядом, из-под маски вырывалось его хриплое дыхание.
- Нет, это его отец Воин и та большая барсучиха тоже. По сути дела, все, кто есть в Рэдволле, навредили мне. Этот мышонок даже не родился еще тогда, но я знаю, что они души в нем не чают. Он сын их воина, вся их надежда. Я могу одним камнем убить сразу много зайцев, если захвачу Маттимео. Ты представить себе не можешь, как больно им будет потерять его. Я же знаю этих лесных жителей. Они обожают своих детенышей и скорее сами пойдут в плен, чем позволят случиться беде с их драгоценными малышами. Это и будет для меня самой сладкой местью.
Витч протянул лапу к покрытой маской морде Слэгара:
- Это они с тобой сделали? Потому тебе и приходится носить на голове эту маску? Почему ты ее не снимаешь... Слэгар стиснул лапу Витча и жестоко выкрутил ее.
- Не смей больше тянуть свои грязные лапы к моей морде, или я вырву их! Возвращайся в аббатство и разуй глаза. Ты должен точно знать, где этот мышонок находится в любой момент, чтобы я мог схватить, когда придет время.
Он отпустил Витча, и тот, скуля, повалился на землю. Слэгар пренебрежительно фыркнул:
- Вставай, жалкий мешок с потрохами! Витч медленно поднялся с земли. Тотчас грубый пинок Слэгара отбросил его к выходу.
- Вот так! Пошел вон, сопляк!
Витч поспешно удалился, оставив Слэгара наедине с его замыслами.
5
Матиас, Воин Рэдволла, стоял, прислонившись спиной к пустому очагу. Василика ушла из дому рано, чтобы помочь с выпечкой. Золотистые лучи утреннего солнца струились в окна маленького привратного домика, ярким блеском играя на росистых боках разложенных на столе фруктов. К завтраку был подан и кувшин с холодным сидром, несколько головок сыра и свежеиспеченный каравай, но Матиас не спешил отдать должное всему этому и угрюмо оглядывал помещение. В зале было светло и радостно, что никак не соответствовало настроению Воина.
В дверь постучали.
- Входите, - откликнулся он.
Вошел Кротоначальник, пригнувшись и прикрывая черную меховую макушку своей копательнои лапой.
- Доброе тебе утро, Матиас. Мы копаем сегодня печную яму. Может, хочешь помочь?
Матиас радушно улыбнулся. Он похлопал старого друга по спине, понимая, что тот пришел ободрить его.
- Спасибо за приглашение. К сожалению, сегодня утром мне предстоят другие, более серьезные дела.
Накануне Матиас был слишком рассержен, чтобы еще вчера разобраться со своим сыном, поэтому он сразу отправил его в постель, лишив всякого ужина. Теперь Воин встал перед дверью в спальню, глядя, как из-за косяка украдкой высовывается взъерошенная голова малыша.
Увидев отца, тот замялся.
- Входи, сын. - Воин махнул ему лапой, подзывая к себе.
Мышонок вошел, голодными глазами поглядев на стоящий на столе завтрак. На морде Воина читалась суровость, сменившая вчерашний гнев.
- Итак, что ты можешь сказать, Маттимео?
- Мне очень жаль, - промямлил тот.
- Надеюсь, что так.
- Мне правда жаль, - снова пробормотал Маттимео.
- Кротоначальник сказал, что мне следует выпороть тебя. Как ты считаешь?
- Мне очень, очень стыдно. Это больше не повторится, папа.
Матиас покачал головой и положил лапу на плечо сына:
- Матти, почему ты так ведешь себя? Ты огорчаешь твою мать, огорчаешь меня, расстраиваешь всех наших друзей. Даже собственных юных приятелей. Почему?
Маттимео стоял, не в силах вымолвить ни слова. Чего они все хотят от него? Он уже попросил прощения, сказал, что ему очень жаль, и он ведь правда никогда больше так не будет. Белка Джесс, его мать, Констанция - все они уже сделали ему суровый выговор. Теперь очередь его отца. Маттимео знал, что стоит ему ступить за порог, как его тотчас приметят - возможно, тот же аббат Мордальфус, - и это будет означать новую строгую отповедь.
Матиас внимательно посмотрел на сына. Глядя на его печальную мордочку и опущенные усы, он ясно различал тлеющий внутри бунт, затаенную обиду малыша на взрослых.
Повернувшись к стене над очагом, Матиас вынул из ножен висевший там меч. Это был символ его звания Воина Рэдволла. И это была единственная вещь, способная приковать к себе все внимание его сына. Матиас протянул ему оружие:
- Ну-ка, Матти, попробуй!
Мышонок взялся обеими лапами за огромный меч. Он сияющими глазами смотрел на тяжелую, ладно пригнанную черную рукоять с вправленным в нее красным камнем, на крепкую гарду и чудесный клинок. Он сверкал, как искристая льдина, края его были отточены и остры, словно порыв зимнего вьюжного ветра, и острие колко, как шип чертополоха.
Раз-другой мышонок попытался занести его над головой, и оба раза, шатаясь, не в силах был справиться с его тяжестью.
- Я уже справляюсь!
Матиас взял оружие у сына. Он взвесил его на одной лапе, затем вскинул вверх, вращая и кружа его вихрем, так что воздух засвистел, подпевая звону дивного клинка. Он летал вниз и вверх и по кругу, проходя на волосок от самой головы Маттимео. Лихо вращая им, Матиас отхватил черешок у яблока, не касаясь стола, рассек на ломти каравай и как бы невзначай срезал корку с сыра. Наконец Матиас мощным взмахом меча отдал воинский салют и позволил оружию отдохнуть, опустив трепещущий клинок острием в пол.
Восхищение Воином Рэдволла сияло в глазах его сына. Матиас не смог сдержать легкой улыбки:
- Придет время, и ты займешь мое место, сын. Ты вырастешь большим и достаточно сильным для того, чтобы меч мог служить тебе, и я научу тебя владеть им. Но это всего лишь меч, Маттимео. Он не сделает тебя воином просто потому, что ты носишь его. Настоящий воин добр, честен и великодушен. Его мужество родится в нем самом; он учится побеждать свои страхи и недостатки. Ты понимаешь меня?