Выбрать главу

— Даже не могу предвидеть, как удивится Ярослав, когда узнает, — сказал ей как-то Добрыня, — потомок Рюрика и одновременно дитя Змея Горыныча. Возможно ли такое? Хорошо, если родиться девочка. А если родиться сын?

— Это будет мальчик, — уверенно отвечала Забава, — я знаю, я чувствую это. Я рожу Ратмиру сына, и он будет сильнее всех Рюриковичей.

— Сначала ему ещё нужно родиться, а потом вырасти. Как видно, потомки Рюрика не любят делиться властью друг с другом. Сначала Ярослав пойдёт войной на Святополка, а если разделается с ним, то, вполне возможно, возьмётся и за остальных родственников мужского пола.

— И ты хочешь отдать меня ему в руки? — с тоской посмотрела Забава на богатыря.

— Это ваши семейные дела, они меня не касаются. К тому же, с твоей помощью мы объединим Новгород и сможем пойти войной на Киев. Ведь если Ярослав не пойдёт на Киев, Святополк придёт в Новгород и принесёт нам войну сюда.

И Забава, скрепя сердце, смирилась с неизбежным. Ясным зимним днём она закуталась в кунью шубу по самый подбородок, надела горностаевую шапку и с красными от мороза щеками пошла по двору. Добрыня нарядился в медвежью шубу с меховым воротником, подпоясался и уселся в запряжённые тройкой лошадей сани. К их компании присоединились двоя из Людина конца, один из которых был теперь богатый старшина Гаврюша, а другой — угрюмый бородач и тоже старшина, принимавший участие в походе. В таком составе они и отправились в Ракому, на переговоры с князем Ярославом. Хотелось верить, что переговоры эти не есть очередная уловка, как в прошлый раз, и они вернутся назад живыми. При приближении к деревянной стене все заметно занервничали. Добрыня непроизвольно держался за ручку своего боевого топора. Гаврюша, который правил лошадьми, всё чаще ругался на скакунов, а другой старшина всё поглядывал на Заставу.

— Ничего, — произнёс он, и из его рта ядовито пахнуло чесноком, — в случае чего, у нас есть заложник.

Забава и сама была еле жива от таких слов, но всё же больше рассчитывала на благополучный исход. Если Ярослав кому поручит совершить расправу, так это Путяте, а Путята — её родной отец. Ворота Ракомы со скрипом открылись, разгребая сугробы, и путники заехали в посёлок. Первым их встретил новгородский епископ — отец Иоаким, который был уже здесь. В меховой шубе и шапке он совсем был не похож на священника, по виду он больше походил на знатного человека.

— Пойдём, князь ждёт вас, — молвил он, и изо рта его повалил густой пар. Путники под скрип снега под ногами отправились в богатый терем. Лестница была покрыта тонким слоем льда, отчего подняться по ней было нелегко. Но вскоре новгородцы, отряхивая с валенок снег, оказались в сенях, избавились от объёмных шуб и прошли в просторную и тёплую горницу. Здесь на лавках вдоль стен собралось уже немало народу. Верные Ярославу бояре и наёмники, знакомые всё лица. Был здесь и толстый ростовский боярин и тысяцкий — Путята, был рыжеволосый Рогнвальд, рядом с длинной косой за плечами сидел Ставр. Князь Ярослав сидел на возвышении, на большом кресле у дальней стены, устало положив подбородок на собственный кулак. Комната была неплохо освещена, и всё же света здесь явно не хватало, а потому, видимо, настроение у всех было тоскливое. Князь будто не заметил прихода гостей и продолжил сидеть так, как сидел, с двусмысленным выражением лица выслушивая своих советников.

— Владыка, — обратился епископ, — гонцы прибыли.

Ярослав медленно выпрямился в кресле и окинул взором гостей.

— Ну и кто из вас Добрыня? — спрашивал он.

— Это я, князь, — вышел вперёд Добрыня. Даже при плохом свете было видно, что он напряжён, челюсти сжаты, взгляд хмурый.

— А вот и Забава, — взглянул Ярослав на племянницу, — что ж, Путята, встречай свою дочь, радуйся.

И Путята действительно поднялся с места и отправился к своей дочери. Забава пошла к нему навстречу, и вскоре они заключили друг друга в объятия.

— Ну вот и ладно, — молвил Ярослав, — семья воссоединилась. А вот Новгород ещё расколот. Что же мы будем с этим делать?

— Ты убил моего отца, — молвил Добрыня, — а я спас твою племянницу. Теперь, князь, ты должен мне.

И все поразились дерзости новгородского боярина, но никто не мог сказать, что он говорит несправедливо.

— Чего же ты хочешь? — немного смутился Ярослав, — моей смерти? Думаешь, Новгороду будет лучше без князя, или Святополк будет лучшем князем, чем я?

— Если бы я хотел твоей смерти, я бы не стоял сейчас здесь, — отвечал Добрыня, — но я пришёл к тебе без войска и отдал тебе Забаву, которую до этого вырвал из лап Змея Горыныча. Я хочу добра и мира для Новгорода. Это выше наших личных счётов.