Смягчающим для нашего командования в те дни было обстоятельство, о котором мир официально узнал спустя десять лет, — это перемирие Польши Пилсудского с Лениным, состоявшее в том, что Пилсудский прекратил военные действия против Красной армии с определенной целью: дать Красной армии возможность бросить все резервы на Добровольческую армию для ее разгрома. В дипломатических материалах об этом сказано так: «Маршал Пилсудский не мог допустить, чтобы в России восторжествовала реакция». В дальнейшем мы увидим, что Пилсудский проделал то же самое и в конце 1920 года, заключив с Лениным на этот раз уже мир, с той же целью: чтобы Красная армия всей своей массой могла бы разбить Русскую Армию генерала Врангеля в Северной Таврии и в Крыму.
С соединением всех полков Корниловской Ударной дивизии ежедневные бои продолжались с особым ожесточением.
21 октября. 1-й Корниловский Ударный полк. Продвижение противника около станции Стиль остановлено.
2-й Корниловский Ударный полк. Приезд командующего Добровольческой армией генерала Май-Маевского. Части полка были построены около полотна железной дороги. Его хвастовство, что мы возьмем «ворону», то есть красных, «за хвост», горечью отозвалось в сердцах всех корниловцев. Не сделав своего дела, не ответив на маневр красных контрударом в момент нашей полной мощи, теперь уже поздно было говорить об этом, находясь в половинном составе, притом измученном до предела и полуодетом. Присутствовавший на параде командир 3-го артиллерийского дивизиона полковник Роппонет, видя в поведении генерала Май-Маевского невиданный нами до сего момента отрыв его от действительности, расплакался. Искренне обрадовались корниловцы, увидев приехавшего своего командира полка, полковника Пашкевича, еще слабого от ранения, который со слезами на глазах обходил остатки своего полка, успокаивал и обещал скоро вернуться с пополнением. Здесь мы имели случай поздравить его с производством в полковники.
В 15 часов полку было приказано: 1-му батальону занять хутор Дубовик. В момент занятия его в мое распоряжение поступает батарея полковника Думбадзе. Видя, что я не имею коня, он мне подарил хорошего вороного жеребца. Противник уже наступал, и мне пришлось разворачивать свой батальон. Наши пулеметы бешено заработали, и в это время пуля попадает моему вороному прямо в лоб. Сначала он стал на дыбы, потом опустился на колени, зарыв голову в землю, захрипел и подох. Так немного послужил вороной в рядах ударников. Бой все разгорался, противник был отбит при содействии отличного огня батареи полковника Думбадзе, но мы израсходовали на это из трофейных запасов до 50 тысяч патронов. 2-му и 3-му батальону было приказано занять село Толубеево, а офицерскому батальону со штабом полка и командами — село Богородицкое. Я не присутствовал на проводах генерала Май-Маевского, но командир офицерского батальона капитан Иванов К. В. передал нам, что при отходе поезда генерал крикнул провожавшим: «До свидания в Туле!» Из истории Марковской пехотной дивизии{115} мы теперь знаем, что два батальона 3-го Марковского пехотного полка, 1-й и 3-й, выгрузились на станции Дьячья.
3-й Корниловский Ударный полк. Полк продолжает наступление и выдвигается на линию: село Михайловка — 1-й батальон, и 3-й — село Любаново.
22, 23 и 24 октября. 1-й Корниловский Ударный полк. Полк продолжает отходить по линии железной дороги в резерве дивизии.
22 октября. 2-й Корниловский Ударный полк. 1-й батальон на старом месте, в хуторе Дубовике, 2-й — хутор Ново-Троицкий — деревня Хомуты, 3-й в селе Панькове.