До селения Поныри, длина которого 15 верст, полк, без 1-го батальона, добрался с северной стороны к 22 часам, южная же часть селения к этому времени была занята противником. Поэтому полк направился на станцию Поныри, где связался со штабом дивизии и ориентировался в обстановке.
1-й же батальон оставался на месте без всяких указаний. За ходом боя не позволяли следить падавший снег и туман. Телефонная связь была порвана кавалерией. Первый разъезд батальона был отрезан кавалерией противника, а второй не нашел на месте штаба полка. На все это ушла ночь. С утра противник вел разведку, потом перешел в наступление, но был отбит и до ночи был пассивен. Командир батальона решил оставить Озерки и в 24 часа выступил вместе с батареей полковника Думбадзе на Поныри.
7 и 8 ноября. 3-й Корниловский Ударный полк. Утром полку было приказано отойти на линию города Малоархангельск, что и исполняется под огнем наступающего противника. Полк занял линию: город Малоархангельск — село Протасове. К вечеру появляется противник, но изнуренные корниловцы все же отбивают атаку красных и в течение двух суток удерживают город.
9 и 10 ноября. 1-й Корниловский Ударный полк. Из книги советского полковника Агуреева: «В районе по шоссе Кромы — Фатеж части Корниловской пехоты оттеснили 3-ю бригаду латышей ударной группы на север». В эти дни в полк возвратился его командир, полковник Гордеенко, и полк из резерва дивизии переходит на левый ее фланг, и, по словам командира полка, за этот день три латышских полка были просто разгромлены. Собственно, это и нормально, так как 1-й Корниловский Ударный полк, отходя от Орла в резерве и без особых потерь, имел самое большое количество пулеметов. Все свидетельствуют, что здесь латыши еще раз получили урок от корниловцев. Как жаль, что в битве Орел — Кромы командование не рискнуло использовать против ударной группы красных все полки дивизии. Обошедший нас тогда противник должен был быть сам обойден. Изречение фельдмаршала Кутузова говорит нам: «Выигрыш боя важен не сам по себе, а своими последствиями». Если бы латыши и эстонцы и не были бы уничтожены, а только отброшены, этим был бы уничтожен порыв всей Красной армии, и тогда 1-я конная армия Буденного не пошла бы на прорыв. Для нас это было все: надежда на приток пополнения и на продолжение с весной похода на Москву. Не было у нас резервов, но бил же красных генерал Май-Маевский в Каменноугольном бассейне и без них, значит, теперь он был далек от действительности нависшей над нами угрозы под Орлом.
9 ноября. 2-й Корниловский Ударный полк. Дорога ночью для 1-го батальона была ужасна: гололедица и снег с сильным ветром в лицо убивали все живое. Грязь была настолько глубока, что местами на руках перетаскивали не только орудия, но даже и лошадей. К 6 часам стали втягиваться в село Поныри, а навстречу, с юга, шли разъезды красных, но все так замерзли, что драться никто не мог, и после отборной ругани разъезды скрылись, батальон стал по квартирам, а далее на юг по квартирам же стояли красные. Разъезд нашей команды конных разведчиков случайно нашел нас и передал приказание двигаться на станцию Поныри, в 3 верстах от села, куда батальон и прибыл еще до рассвета и тут же в составе полка двинулся на юг, вдоль железной дороги. Часам к 12 полк расположился: 2-й батальон — вс. Смородинном, 1-й батальон в Становом, остальной полк со штабом полка в селе Матвеевка.
10 ноября. Справа — 3-й Корниловский Ударный полк в селах Яковлевка, Коровино, слева — 1-й Корниловский Ударный полк в деревне Ржаве, севернее Фатежа. Командир 1-го батальона поручик Левитов вступил во временное командование 3-м Корниловским Ударным полком. Батальон принял поручик Мирзаханов. Командир 3-го Корниловского Ударного полка есаул Милеев был отрешен от командования полком; официальная причина — он не мог поднять боеспособность полка на должную высоту, но на самом деле он разошелся во взглядах с начальником дивизии полковником Скоблиным.